Мужчина что-то пробормотал, – то ли заклинание, то ли молитву, а может, ругательство. Его толстые губы, перепачканные жеваной вишней, облепленные сахаром, зашевелились. Толстый палец вдавил одну кнопку, затем вторую. Экран гигантского телевизора вспыхнул: вначале появился электронный снег, затем он исчез, уступив место таблице настройки.
– Ну же, – сказал мужчина, ни к кому конкретно не обращаясь.
И на экране появилось лицо вождя секты «АУМ синреке», одутловатое, с растрепанной бородой. Казалось, что Осахара смотрит прямо на мужчину, сидящего на тугих подушках.
– Ну и что ты мне скажешь? – сорвалось с губ хозяина дома.
И словно в ответ заговорил Осахара, но вызвавший его из небытия не стал слушать:
– Да надоел ты мне уже со своими идиотскими пророчествами. И вообще, ты – баран. Зря ты меня не послушал. Ты настоящий олух, и теперь многие из твоих людей ушли ко мне. Я с ними сделаю то, к чему ты только стремился. А ты посидишь в тюрьме.
Мужчина, сидевший на подушках, смотрел эту кассету в сотый раз. Она была специально смонтирована для него. В ней были представлены моменты взлета Осахары, его выступления. Имелись фрагменты выступлений на стадионах, в огромных залах, а иногда проповеди и пророчества сделанные прямо на камеру, глаза в глаза со зрителем.
Кадры с самим Осахарой, с его проповедями, сменялись кадрами из зала суда, где был отображен процесс над лидером ортодоксальной секты, обвинявшемся в терроризме.
– Так тебе и надо! Ничего не можешь сделать по-настоящему. Малая кровь не впечатляет, а не судят лишь победителей. Удар должен быть сильным – один удар и все в шоке. И не зарин надо было распылять, конечно же, не зарин… Но ничего, ничего, – мужчина погрозил кулаком изображению Осахары, а затем указательным пальцем. – Вот я сделаю то, чего ты боялся. Зараза будет распространяться, как наше учение: один, охваченный верой, приводит за собой троих. А те трое – девятерых. Один зараженный уведет с собой сотни. И вот тогда наступит конец света.
При любом конце света важно, чтобы имелись избранные, те кто спасется. Апокалипсис не надо обещать, как это делал ты, его надо приближать всеми силами, понял? Понял меня? – как заклинание, твердил, раскачиваясь из стороны в сторону, мужчина в белых одеждах.
Затем он вскочил на ноги, схватил золотой колокольчик с витым шнурком и кисточкой на конце и трижды взмахнул им над головой. Одна из штор колыхнулась, появился высокий широкоплечий мужчина, бритоголовый, с опущенной головой.
