- Нет, совсем нет. А ты где?
- На улице. Гуляю.
Мимо проехала красная машина, бибикая от радости быстрого передвижения, взвизгнула тормозами на повороте.
- Слышу, что на улице, но где именно?
- На улице Надежды, - ответила Вика, тревожно оглядываясь. В двух шагах от неё топтался какой-то мужчина с букетом гвоздик, нервно теребя в руках телефонную карту. - Тут хотят позвонить, не могу долго разговаривать.
- Ладно, давай. - Вот сейчас они попрощаются, он повесит трубку, и всё. - А, может, зайдёшь?
- К тебе?
Он засмеялся.
- К кому же ещё? Заходи. Слышу, как носом хлюпаешь. Ещё простудишься.
- Уже иду, - она не могла, да и не хотела сдерживать свою радость. Ставь чайник, я совсем окоченела.
Выходя из телефонной будки, она с непонятным превосходством посмотрела на мужчину с гвоздиками. Судя по взволнованному лицу, его никто не ждал. Даже наоборот - он ждал, а она не пришла. И с гвоздиками он никому не нужен. А её, Вику, ждали, да ещё как.
Он открыл дверь сразу, она даже не успела нажать на кнопку звонка.
- Ты меня в глазок увидел? - она стянула шапку, ища глазами зеркало, чтобы поправить примятые волосы.
- Нет, - он помог ей снять куртку. - С чего ты взяла?
- Не ври, - она достала из сумки расчёску и подошла к зеркалу. - Ты в глазок смотрел.
- И не думал я в глазок смотреть, - он не улыбался.
- А как тогда узнал, что я иду?
- А-а, ты про это... - Он стоял у неё за спиной и смотрел в глаза её отражению. - Услышал, что кто-то топает, как слон. Топ, топ, топ. Ну, думаю, это моя лягушонка в коробчонке едет.
Она приблизилась к зеркалу и щёлкнула по носу его зеркального двойника.
- Сам ты лягушонка. Сам ты - топ, топ. Я так хожу, что и ступенек-то не касаюсь, а ты говоришь - слон.
Она резко обернулась и уткнулась холодным носом в его шею.
- Я замёрзла, - как маленькая пожаловалась она. - Смотри, какие руки холодные. - Она спрятала руки у него подмышками. - Прямо ледышки.
- Тебе нужно выпить чая, - сказал он. - И поскорее.
- Не хочу чая, - она прижалась к нему плотнее. - Тоже мне весна - такая холодрыга.
Не размыкая объятий, они пошли на кухню. Он всё-таки усадил её на стул и, несмотря на протесты, напоил чаем с бутербродами. А Вика, хоть и говорила, что не хочет есть, с аппетитом умяла два с колбасой, два с паштетом и три с красной рыбой.
- Вот глупость, - она кивнула в сторону телевизора, подвешенного на кронштейне в углу кухни. Телевизор работал с выключенным звуком, но обоим было приятно следить за мелькающими картинками.
