Зрачки у него были какие-то особенно блестящие, острые.
Дядек забеспокоился под прицелом этих светящихся желтым светом зрачков, под сверкающим взглядом Боза – и ему становилось все больше не по себе, потому что Боз не сводил с него глаз. Дядек посмотрел в сторону, случайно заглянул в глаза нескольким своим соседям – увидел, что глаза у всех одинаково тусклые, даже у сержанта Брэкмана были тусклые, снулые глаза.
Боз неотступно сверлил глазами Дядька. Дядек почувствовал, что придется снова встретиться с ним взглядом. Зрачки Боза казались яркими, как бриллианты.
– Ты меня-то помнишь, Дядек? – спросил Боз.
Этот вопрос насторожил Дядька. По какой-то причине было очень важно, чтобы он Боза не помнил. Он обрадовался, что и вправду его не помнит.
– Боз, Дядек, – сказал темнокожий солдат. – Я – Боз.
Дядек кивнул.
– Как поживаешь? – сказал он.
– Поживаю – не то, чтобы очень уж плохо, – сказал Боз. Он тряхнул головой. – А ты обо мне совсем ничего не помнишь, Дядек?
– Нет, – сказал Дядек. Память его подзуживала, нашептывала, что он мог бы вспомнить кое-что про Боза, если бы постарался как следует. Он заставил свою память заткнуться.
– Виноват, – сказал Дядек. – Ничего не припомню.
– Да мы же с тобой – приятели, напарники, – сказал Боз. – Боз и Дядек.
– А-а, – сказал Дядек.
– Помнишь, что такое «система напарников», Дядек? – сказал Боз.
– Нет, – сказал Дядек.
– У каждого солдата в каждом взводе есть напарник, – сказал Боз. – Напарники сидят в одном окопе, плечом к плечу идут в атаку, прикрывают друг друга. Один напарник попал в беду в рукопашной, второй приятель приходит на помощь, сунул нож под ребро – и порядок.
– А-а, – сказал Дядек.
– Забавно, – сказал Боз, – что человек забывает в госпитале, а что он все же помнит, как они там ни бьются. Мы с тобой целый год работали на пару, а ты взял да забыл. А вот про сигареты ты что-то плетешь. Какие сигареты, Дядек?
– Я позабыл, – сказал Дядек.
– Давай припоминай, – сказал Боз. – Ты же только что помнил.
Он нахмурился и сощурил глаза, как будто помогал Дядьку вспоминать.
– Уж больно хочется знать, что человек может вспомнить после госпиталя. Постарайся, припомни все, что сможешь.
В манере Боза была какая-то женственная вкрадчивость – так опытный сутенер треплет педика по подбородку, улещивая его, как младенца.
Но Дядек Бозу нравился, и это тоже проглядывало в его обращении.
Дядька охватила жуть: показалось, что он и Боз – единственные живые люди в этом бараке, а кругом – одни роботы со стекляшками вместо глаз, да притом еще и плоховатые роботы. А у сержанта Брэкмана, которому полагалось по должности быть командиром, энергии, инициативы и прочих командирских качеств была не больше, чем в мешке с мокрыми перьями.
