Ложь | страница 3
— Ну, может, найдется ход…
— Это какой же «ход»? — сказал доктор. — По-твоему, я должен потребовать, чтобы Эли дали комнату с камином?
— Ну уж и потребовать… — сказала Сильвия.
— Настоятельно попросить, да? — сказал доктор.
— Может быть, я до сих пор в душе такая же простушка, — сказала Сильвия, — но вот смотрю я проспект, вижу, сколько зданий носит имя Ремензелей, смотрю дальше — сколько сотен тысяч долларов Ремензели пожертвовали на стипендии… Ну как тут не подумать, что человек, носящий это имя, должен пользоваться хоть какими-то, хотя бы самыми малюсенькими, привилегиями.
— Так вот, разреши тебе сказать совершенно определенно, — сказал доктор Ремензель, — ни в коем случае не вздумай просить для Эли каких-то поблажек, понимаешь, ни в коем случае!
— Я и не собираюсь, — сказала Сильвия. — И почему ты всегда думаешь, что я поставлю тебя в неловкое положение?
— Ничего подобного, — сказал доктор.
— Но разве мне нельзя думать, о чем хочу? — сказала Сильвия.
— Думай, пожалуйста, — сказал доктор.
— И буду! — сказала она весело, ничуть не смутившись, и наклонилась над чертежами. — Как по-твоему, этим людям понравятся их комнаты?
— Каким людям? — сказал он.
— Ну, этим африканцам, — объяснила она. Речь шла о тридцати мальчиках из Африки, которых по просьбе госдепартамента должны были в будущем семестре принять в Уайтхилл. Из-за них и расширяли общежитие.
— Специально для них комнат не будет, — сказал доктор. — Их отделять от других не собираются.
— Вот как! — сказала Сильвия и, немного подумав, спросила: — А может так случиться, что Эли попадет в комнату с одним из них?
— Новички тянут жребий — кого с кем поселят, — сказал доктор. — В проспекте есть и эта информация.
— Эли! — окликнула сына Сильвия.
— М-мм? — промычал Эли.
— Как тебе понравится, если придется жить в одной комнате с каким-нибудь африканчиком?
Эли равнодушно пожал плечами.
— Тебе это ничего? — спросила Сильвия.
Эли опять дернул плечами.
— Наверно, ничего, — сказала Сильвия.
— То-то же, — сказал доктор.
«Роллс-ройс» поравнялся со старым «шевроле» — такой развалюхой, что задняя дверца была подвязана бельевой веревкой. Доктор Ремензель мимоходом взглянул на водителя и вдруг, обрадованный, взволнованный, крикнул своему шоферу:
— Не обгонять! — Перегнувшись через Сильвию, доктор открыл окно и закричал водителю «шевроле»: — Том! Эй! Том!
Это был старый товарищ доктора по Уайтхиллу. На нем был шарф уайтхиллских цветов, и он помахал этим шарфом в знак того, что узнал доктора Ремензеля. Потом, указывая на славного сынишку, сидевшего рядом, он знаками и жестами показал, что везет его в Уайтхолл.