- Господь, помоги государыне царице, - сказал он на ломаном русском языке. - Буду молить и я Бога, помог бы мне излечить недуг.
- А велик недуг, немец?
Бомелиус покачал головою и опустил глаза.
- Велик, государь.
- Выйдите все, - строго сказал царь. - Говори прямо.
Он весь насторожился.
Бомелиус вытянулся на цыпочках.
- Спортил* кто? Говори! Порча? Гневлива была царица, так, вишь, у холопов терпения нет тот гнев сносить... Не было у нее такого верного слуги, как у меня Афоня Вяземский, что каждое снадобье лекарское сперва сам попробует. Спорчена, спрашиваю? Не юли, немец.
_______________
* С п о р т и т ь - портить людей знахарством, наговорами.
- Для твоей милости царской живота не жалею, государь, а только сейчас сказать мне нельзя... сам знаешь...
Он опять опустил глаза.
- На звездах поглядишь?
- На звездах, государь.
- А пока дай ей чего-нибудь да гляди: коли с одного раза зелье не поможет, в другой раз того не давай: узнаю.
- Как можно, государь!
- Чего дашь-то?
Бомелиус подумал:
- Коли у государыни царицы кашель - истолочь надо три зубка чесноку да сварить с медом; кашель выгонит...
- Видишь: у нее озноб.
- А от озноба хорошо поймать живую сороку, вынуть из головы той сороки мозги и ознобленные места мазать...
- А коли порча?
- От порчи помогает трава бронц, пострел и адамова голова... да трава вороново гнездо... а еще лучше трава араин: утопить эту траву в козьем молоке и давать пить... Только сперва я должен узнать, великий государь...
- Ступай же скорее узнавать, - проговорил царь, - а после вечерни будь у меня...
- Завтра поутру, царь-государь... всю ночь буду смотреть звезды...
- Со мною вместе будешь смотреть звезды... Ступай...
Он собрался уходить, откинул фату, посмотрел на смертельно бледное лицо царицы с закрытыми глазами, увидел склоненную беспомощно на плечо голову и позвал женщин.
Царица осталась одна. Она не могла уже говорить и только поманила Дуню, поманила и указала рукою на окно. Дуня колебалась.
Царица приподняла со скамьи голову.
- Открой! - прошептала она с трудом.
Верховая боярыня колебалась, но вспомнила, что в этот день конца августа солнце сильно грело, и решилась исполнить желание царицы.
- Туда! Туда... снесите... - попросила царица.
Скамейку придвинули к самому окну и поудобнее уложили больную на подушках. Она широко открыла глаза и жадно глядела в сад.
Из сада несся пряный аромат последних осенних цветов и прелого листа. На боярышнике краснели ягоды. Блестела радугой паутинка бабьего лета.
