Он помнил, как в глазах Юрия застывал ужас. Он помнил, как широко раскрывались его голубые, чистые, как весенние незабудки, глаза. А бояре смеялись:
- Ай да и потеха. Упал - не пискнул... Давай еще! Государь великий тешится.
Государь великий тешился. Плакал Юрий, а старший брат шептал ему:
- Молчи... молчи, Юрий... так буду я бросать, когда вырасту, лиходеев моих... Молчи, Юрий, я все припомню...
И с внезапной жестокой шуткой он раз обернулся к брату:
- Хочешь сейчас тебя сброшу?
Он помнил, как передернулось лицо Юрия и покрылись страшной бледностью его щеки, потом закатились глаза так, что видны были одни белки; потом Юрий взметнул руками и, отчаянно вскрикнув, упал и забился в припадке родимца.
То был первый припадок, а за ним пошло и пошло, и Юрий вырос бедным слабоумным князем, а Иван сел на престол отцовский грозным и беспощадным судьею бояр.
Все это припомнил теперь, стоя над постелью брата, московский царь.
Мигали тусклые огоньки бесчисленных лампад; с алых шелковых подушек глядело на царя знакомое детское лицо, белое, как повязка на лбу. И вдруг царь вздрогнул: он ясно увидел в этом лице страшное сходство с лицом своего сына, сырого*, болезненного Федора. Та же улыбка, то же выражение глаз, растерянное и скорбное... Неужели и сына его ждет та же судьба?
_______________
* С ы р о й - тучный.
Он склонился к самому лицу Юрия.
- Брат... Юрий... узнал? Очнись! Узнал?
В голосе его звучала небывалая нежность.
Сознание мелькнуло в глазах Юрия. Он вспомнил то, что так мучило его.
- Брат, - прошептал князь, протягивая к царю худую, прозрачную руку, - брат... Я умру... Жена... твоя жена... Мария... плакала... о сыне... о сыне она убивается... пожалеть ее надо, брат... пожалеть... она бедная...
Он помолчал и тихо, чуть слышно прошептал:
- И мою... мою Ульянушку... блюди, брат...
Больше Юрий говорить не мог, закрыл глаза и забылся...
Царь встал, открыл завесу и крикнул:
- Ульяна! Отходит Юрий... попа нужно - отходную читать...
Пришел священник и нашел князя Юрия без памяти, прочел над ним молитву, причастил и соборовал. Надежды на выздоровление больного не было.
Глава IV
ОКНО В ЕВРОПУ
Двор князя Юрия примыкал с одной стороны к ограде Чудова монастыря, с другой - к переулку Вознесенского, с третьей около него возвышался старый собор Николы Гостунского с особо чтимой чудотворной иконой Николы-угодника, покровителя брака.
Служба у Николы только что кончилась; народ хлынул на площадь; свечи были потушены, и дьякон Иван Федорович велел сторожу запирать церковь. Стоя на паперти, с изумлением заметил он старых своих знакомых - боярина Михаила Матвеевича Лыкова с племянником Иваном Сергеевичем, которые несли на руках кого-то живого или мертвого - Бог весть. Лыковы давно уже скрылись в воротах дворца князя Юрия, а гостунский дьякон все еще продолжал смотреть им вслед, заслонив рукою глаза от зимнего солнца.
