Принцесса по-прежнему стояла неподвижно, вяло опустив руки. Дъярв превозмог страх и подошел к ней, поднял ее руку. Рука была негнущейся, как палка.
— Не спорьте, — обратился он к Рюби. — Лучше попробуй еще раз.
— Ладно, — согласилась Рюби, которую смягчил покаянный вид Хани.
Она проделала все заново. Теперь уже ничто не помешало огненному кольцу пройти вдоль всего тела принцессы, с головы до ног. Однако никакого действия это не произвело. Глаза принцессы оставались все так же темны и пусты. Измученная Рюби махнула рукой, и розовое свечение погасло.
— Бесполезно, — устало сказала она.
— Неужели ее невозможно вылечить? — огорчился Дъярв.
— Можно. Но это должен сделать кто-то другой.
— Почему?
— Мой огонь может сжечь черное колдовство. Он уже уничтожил тень, окружавшую принцессу, теперь она свободна. Однако огонь не может вернуть унесенную мраком душу.
— Твое колдовство так слабо? — Дъярв не смог скрыть разочарования.
— Оно не слабое, оно другое.
— Может, мы можем как-нибудь помочь? — спросил Хани.
— Может быть.
— Ты как-то странно это говоришь.
— Потому что далеко не каждому по силам сжечь часть своей души, чтобы заполнить пустоту…
— Готов попытаться, — предложил Дъярв. — Я не боюсь. Только объясните, что нужно делать.
Рюби улыбнулась.
— Если ты спрашиваешь, что следует делать, значит ты помочь ей не сможешь. Знание само должно появиться в тебе, без чужой подсказки. Если твоя душа не готова к самопожертвованию, убедить ее нельзя. Ты вполне искренне будешь говорить, что не боишься. Да, это так. Но не в смелости дело.
— Ты жестока, — помрачнел Дъярв.
— Правда не может быть жестокой. Она либо есть, либо ее нет.
Проснулся Хани от диких воплей и звона оружия. Вскочил, спросонья хватаясь за меч, наткнулся на перепуганного Дъярва. Они столкнулись, Хани кувырком полетел на землю. Дъярв в запале едва не наградил его добрым ударом своей секиры, лишь в последний момент северянин отвел в сторону оружие, и тяжелое лезвие с хрустом врезалось в землю.
— В чем дело? — спросил Хани, поднимаясь.
— Никто ничего не знает, — ответил Дъярв. — Кричат о каких-то колдунах и ночных призраках. Но никто не видел нападавших.
— Куда смотрела охрана?
— Либо спит, либо мертва.
Дъярв выдрал секиру из земли и через мгновение пропал в ночной мгле. Хани обнажил меч. Лезвие светилось неяркой зеленью. Опасность была рядом, но вряд ли им грозило что-то серьезное. Хани тоже бросился на поиски врага.
Не сделав и трех шагов, он увидел бездыханное тело. Воин лежал, схватившись за горло. Хани нагнулся, чтобы рассмотреть тело повнимательней, и отпрянул, преисполненный страха и отвращения. На лице покойника, багровом и распухшем, лежала печать невыразимого ужаса. Черный язык вывалился, глаза остекленели и выкатились из орбит.
