- Ты что же это?..
А я что, я - ничего, я только бы - пройти мимо и все.
- Прячешься? Боишься, я тебя пить заставлю?
Это верно, боюсь. Теперь мне нельзя, нарушу лечение. Если потянет, я должен даже ночью срочно звонить дежурному Каэма, и он тут же сделает процедуру, вроде укола, и сразу же исчезнет желание выпить.
А он говорит:
- Зашел бы!..
Я, как обычно, при нем мешкаю с ответом. А он, как обычно, этим пользуется. И калитка в бревенчатой ограде уже отворяется.
- Извини за порядок, - говорит. - Живу один. Баб предпочитаю это... А то мало ли, обчистят, потом ищи ее. Верно?
- Верно, - говорю.
Потому что хочется всю разговорную пластинку поскорей провертеть до конца. Мне с ним почему-то неприятно разговаривать. У него кличка "Очковый". Не потому что он носит очки, эта кличка идет от очковой змеи. Такой гипнотический взгляд. Может быть так, загипнотизирует и забудет!
Не забыл. Смахнул со стола ботинок (у него такой сумбур в комнате, что если кто туда и проникнет, то подумает, что он бедный), и достает из холодильника бутылку. И похвалился еще:
- Эстонская!
- Я - пас, - говорю. - Я завязал.
- Неволить не буду.
И достает колбасу и опять похвалился:
- Финская.
Бокалов поставил два: но это опять для того, чтобы похвалиться.
- Чешский хрусталь!
Но налил только в свой. Это обнадежило. Может и правда неволить не станет.
И вот я отсидел, казалось, уже достаточно. И чувствую, он начинает тянуть время. И понимаю, надо бы поскорее позвонить в клинику Каэма. Поднимаюсь прощаться, но сразу же - бдительный взгляд, трезвый еще, в упор.
- Куда?
- Пора.
- Сиди.
И высится надо мной на стуле. Еще и еще наливает себе, а я сижу под его взглядом. Но вот глаза его гипнотически начинают мутнеть - кажется, задремал. Поднимаюсь. Но, подумайте, таращится! Недобро эдак, обиженно. Виртуозно умел обижаться. Этим и брал.
- Да что ты, ей-богу. Спокойно.
Одна задача у него, чтобы я не ушел. Для чего, думаю, ему?
Оказывается, вот для чего. Попросил завтра сходить в торговище, продать платье, настоящее польское, рукава жиго.
- Ты не понимаешь, моих-то все уже знают в лицо.
Понимал я, зачем ему нужен.
- Не могу, - говорю, - не хочу, не умею.
Тут от обиды глаза его прямо увлажнились.
- Ты это... Скажи мне одно: дружба есть или нет? Или это...
Наливает в оба чешских бокала.
- Ты это... Пей.
Я удержался. Ценой неимоверных усилий. Весь сконцентрировался.
Хитроумное это словечко "это"... Простак, мол, он, тугодум. Ты еще и сообразить не успел, чего ему надобно от меня, а он в уме своем проиграл все твои варианты.
