После смерти Уайета и Сарри в течение нескольких десятилетий о сонете вспоминали от случая к случаю. И только в творчестве Филипа Сидни английский сонет снова обрел себя и утвердился в качестве ведущей лирической стихотворной формы эпохи Возрождения. Почти половина всех стихотворений, написанных Филипом Сидни, - сонеты, тридцать три их различных вида.
Начинал Сидни с саpривского сонета. Двадцать из его тридцати четырех ранних сонетов написаны именно таким способом. Однако потом самой предпочтительной формой (из ста восьми сонетов, составляющих цикл "Астрофил и Стелла", таких сонетов шестьдесят) стала форма с рифмовкой типа аббаабба вгвгдд, т. е. форма Уайета: классическая итальянская октава и сестет, в котором двустишие, выделенное рифмой и, как правило, соединенное с предыдущей строкой синтаксически, имеет главенствующее значение. Чаще всего заключение (особенно в сонетах цикла "Астрофил и Стелла") бывает для читателя неожиданным в смысловом отношении, а иногда даже парадоксальным. В сонете 71, например, за октавой, в которой прославляется совершенство Стеллы, следует такой сестет:
Сама того не зная, может быть,
Ты всех вокруг - и я тому свидетель!
Умеешь Красотой в себя влюбить
И претворить влюбленность в Добродетель.
"Увы, - вздыхает Страсть, голодный нищий,
Все это так... Но мне б немного пищи!"
Сидни часто строит сонет в виде диалога реального или воображаемого (сонеты 23, 30, 34 и др.), драматизирует его, удачно соотнося этот прием с разнообразием и относительной заземленностью лексики. Оригинальным построением отличается сонет 30, подобного которому еще, по-видимому, не было, но который очень напоминает знаменитый сонет 66 Уильяма Шекспира. Здесь нет традиционного сонетного движения, нет тезы, антитезы, синтеза. Но есть (в виде вопросов) довольно полная картина европейской жизни в летние месяцы 1582 г. и заключение, в котором Астрофил неожиданно заявляет о том, что всецело поглощен мыслями о возлюбленной.
Предлагая различные варианты сонетной формы, Филип Сидни делал это, наверняка подчиняясь определенной поэтической задаче. И теперь нам опять придется обратиться к "Защите поэзии", в которой, как нам кажется, можно найти ответы на все возникающие в процессе прочтения цикла "Астрофил и Стелла" вопросы. Сидни пишет: "...доставляя удовольствие, поэт гораздо больше привлекает к себе людей, чем все другие искусства" {См. наст. изд., с. 176.}. Несомненно, что, всячески разнообразя сонетную форму и экспериментируя со стихом вообще, поэт стремился доставить читателю удовольствие, т. е. преследовал цель не менее важную, чем была поставлена перед "говорящей картиной Поэзии" - перед Астрофилом.
