Теперь Даг жалел, что не поехал в Чикаго на автомобиле. Сэкономить, видите ли, решил. Машины у него не было, а арендовать ее вышло бы дороже, чем лететь на самолете. Зря он пожадничал - сейчас не гадал бы, где взять пистолет.
Места, где можно было, не утруждая себя излишними формальностями, купить оружие, причем по весьма сходной цене, Савалас прекрасно знал - недаром он восемь лет проработал в чикагской полиции. В этом были определенные преимущества, но также и недостатки.
Больше всего Дагоберто боялся столкнуться со своими давними знакомыми. Не хватало еще, чтобы его увидели и узнали бывшие коллеги по работе или личности, которых он некогда, в силу служебных обязанностей, арестовывал и отправлял за решетку!
Дело тут было даже не в конспирации. Представив, как эти типы будут мерзко хихикать за его спиной, показывая пальцами на "копа - туалетного клопа", Савалас закусил губу и до боли сжал кулаки. Такого позора его гордая латинская душа не смогла бы перенести.
По этой самой причине, спустившись с трапа самолета, Даг первым делом бросился в туалет и, запершись в кабинке, до неузнаваемости изменил свою внешность при помощи густых кустистых бровей, накладных усов и окладистой черной бороды, сделавшей его похожим на мусульманина.
За время, оставшееся до гастролей Ирвина Келлера, ему предстояло многое сделать: достать оружие, деньги, внимательно осмотреть здание "Сити-Холла", где должен был состояться концерт, прикинуть, где будет стоять машина певца, словом, сориентироваться на местности и составить предварительный план действий.
Просто взять и пристрелить Келлера из снайперской винтовки было бы нетрудно - стрелял Савалас отлично, но столь примитивное решение проблемы не устраивало бывшего полицейского. Певец причинил ему слишком много страданий, чтобы просто взять и уйти из жизни, не успев толком сообразить, что происходит. Прежде чем умереть, подлецу придется как следует помучиться. Проблема заключалась в том, что ради осуществления святой мести в полном объеме Ирвина, прежде чем убить, следовало похитить, а организовать похищение звезды такого масштаба было очень даже не просто.
Тишину ночного парка разорвали громкие голоса. К скамейке, на которой лежал Савалас, демонстративно разболтанной походкой приближались три наглых молодых негра. Судя по обрывкам разговора, доносящимся до слуха бывшего копа, их речь представляла собой малоэстетичную смесь блатного сленга и витиевато-нецензурных выражений преимущественно сексуальной окраски.
