Максим (подумав, пожав плечами). По-видимому, да...
Андрей Николаевич. Член партии. Секретарь партийной организации одной из крупнейших библиотек в стране... Как они с Виктором когда-то убеждали меня в том, что надо просвещать народ, чаще выступать на заводах, ездить по провинции.
А я не люблю провинцию, терпеть не могу эти убогие, провонявшие хлоркой гостиницы, жалкие кабаки, ветхие заброшенные храмы над живописными обрывами, без куполов, без крестов, окна и врата заколочены досками...
Максим (усмехнувшись). Ты вполне мог избежать всей этой экзотики: не останавливаться в таких гостиницах, не жрать всякую отраву в местных кабаках.
Андрей Николаевич (вскидываясь). Но ведь я должен был узнать жизнь родной страны, ее народа!
Максим (смеется). Я помню, как они тебе внушали: вы так долго были вдали от родины... вы видели мир... вам есть с чем сравнить!
Андрей Николаевич (подхватывает). И я слушал и кивал головой, как мальчик в воскресной школе! Я смотрел в ее глаза и чувствовал, что готов сделать все, что угодно: опуститься на дно Марианской впадины, полететь на Марс! Я понимал, что со мной происходит, и я боялся в это поверить на шестом десятке, и вдруг такое?!
Максим (иронически). Дух дышит где хочет...
Андрей Николаевич. Не только дух.
Максим. Я помню.
Андрей Николаевич. А что теперь? Икона в углу, какие-то сомнительные паломники, посты - не понимаю!.. Ведь был нормальный человек, и вдруг на тебе: отец Димитрий сказал... отец Димитрий думает... Сомнамбула!
Максим. Ты преувеличиваешь, дядя.
Андрей Николаевич (вздыхает). Хотелось бы в это верить.
Встает, тянется к бутылке с коньяком.
Максим. Не искушал бы ты судьбу...
Андрей Николаевич (наливает рюмку). Судьба?.. В моем возрасте?.. После всего, что было?.. Чушь. (Пьет. Ходит по веранде, рассуждает как бы сам с собой.) Я пытался поверить, Макс... Ходил в церковь, ставил свечи перед иконами, выстаивал всенощные, постился, даже исповедовался отцу Димитрию!..
Максим. Почему " даже" ?..
Андрей Николаевич (медленно, подбирая слова). Трудно бывает понять, что тебя мучает, тревожит, не дает покоя - это, наверное, и называется грехом, да?.. Себя ведь не обманешь?..
Максим молчит.
Андрей Николаевич. И как это высказать? А тем более человеку постороннему?..
Очень странно. Пародия на сеанс психоанализа.
Пауза.
Андрей Николаевич (глядя в сад). Как ты думаешь, она счастлива со мной?
Максим. Полагаю, да. Впрочем, я не присматривался...
