"Вот он сидит, государь, в облачении смертном,
С кубком пред ним, окруженный родней и дружиной,
Он в окружении царском на траурном троне
Сидит, как при жизни, могучий, как будто подняться готовый". Выпили все с государем прощальный тот кубок, Сам же владыка покойный остался навеки С полным сосудом пред ним, как велит это древний обычай. (Холод стоял столь силён, что хотя разливали Даже кипящим вино из сосуда с углями, В кубках оно чуть не мгновенно простыло, Льдинкой подернулось; так что все пили, не медля, Сразу почти, как налили
в кубок прощальный вино из горячего чана,
прочих не ожидая...) Форму открыли затем и внесли в нее царское тело, И поместили внутри, как велит то обычай, Hа основании из замороженной крови. Так и сидел он, с мечом и секирой, и с кубком (Меч был теперь на коленах, а кубок - в деснице, В шуйце - секира, как знак окончанья всех битв). Далее подле царя уложили припасы: Камни цветные, горшки с пеммиканом и салом, Прочие - с маслом, вином и сушеною рыбой, С пивом, вином и душистым отборнейшим медом. Дайдор, олень верховой, был оседлан, и острою сталью Горло пронзили ему. Пал без крика Зверь благородный, и так же погибли собаки. Как и припасы, сложили животных у трона. Доверху чистой водою теперь саркофаг затопили И на морозе оставили...
Hовым же утром Бронзу прогрели слегка, осторожно раздвинули створки (лед их уже без того нанемного раздвинул), Из саркофага прозрачную глыбу достали: Смутно сквозь лед проступала фигура владыки, Кровь ледяная, как камень, опорой служила
Царскому трону: по праву Кровь, что по жилам вассала бежит неустанно, Есть достоянье его господина-владыки...
"Тело владыки от порчи храни теперь вечно, о льдина!
Трещин не дай, и вовек пусть тебе не растаять.
Облик царя сбереги для потомков, о льдина,
Память же дел его пусть сохранят рукописные свитки". Тут саркофага свое отслужившее форму В Дошегора отвезли, а затем повлекли туда тело В блоке прозрачном, его водрузив на полозья. Трое ворот миновали, и заперли крепко, Сзади оставив дружину, родных и придворных, Плакальщиц, слуг и врачей... Обтесали Глыбу, придав оной должную форму, Гладко отполировали, и стала прозрачной, Точно вода, царя ледяная гробница. Дальше спустили ее по туннелю в Чертоги Почивших,
В пещеры льдяные, Где, средь чудесных из камня и льда украшений (Их человечья рука никогда не касалась от века), скорбно стояли рядами гроба ледяные. В каждом - Владыка. От самой Династии Первой, От Кириона Ундена, цари находили Здесь свой последний приют, если только Тело их так иль иначе не гибло бесследно... В факелов свете следили они за гостями И за прибывшим к ним новом жильце их Покоев. Тленье не тронуло их до сих пор, и не тронет вовеки, Ибо в Чертогах
