Третья падь была пустой и длинной и заканчивалась у самой деревни. Ветер со снегом гнал и гнал серого до околицы, где силы оставили хищника, он свалился в кювет и околел.
Позже солнце согнало снег, проходящие машины забрызгали бок зверя грязью, запорошили пылью. Кому какое дело до околевшей серой собаки? Вот уж ворона прилетела, клюв навострила.
А тут ехал Балдан к себе на стоянку. Увидел мертвую собаку, подумал: чья это? У Арсалана - черная, у Гончика - меньше ростом, у Цырена - голова более круглая. Уже проехал мимо, а все думал. Степной человек, он же не депутат народный, ему голова дана для долгой умственной работы.
Не поленился Балдан, поворотил коня назад. Спрыгнул на землю, перевернул собаку на другой бок. Какая же это собака? Вы видели собаку с клыками толщиной с указку учителя Матханова? Волк это, самый что ни на есть материк! Зацепил Балдан хищника арканом, поволок в село.
- Как жить, председатель? - спросил в конторе Балдан, сделав усталое и свирепое лицо.
- В чем дело Очиров? - испугался тот.
- Волки заели, е-караганэ. Нет ни прохода, ни проезда. Еле-еле отбился, хорошо, что конь добрый, помог затоптать...
Высыпали конторские на улицу, дивятся на зверюгу, ахают от испуга за своих баранов. Шавки деревенские лай подняли, коровы мычать принялись, петухи боевой клич испустили. А Дарима Очирова, как жена и зоотехник по овцеводству, так прямо влюбленно-превлюбленными глазами смотрит на героя, думает: "Э-э, дура я дура, не знаю гнева мужа своего. Вон какого волка зашиб, а что будет, если на меня за грабли рассердится да хватит разок?.. Однако надо угодить мужу, снарядить ему в сумку пяток бутылочек, все помягчеет сердце у волчьего душегуба".
Расщедрился и председатель колхоза, выписал премию Балдану за предугаданное спасение общественного поголовья от волчьего аппетита. Да потом еще из заготконторы заплатили за шкуру и уничтожение опасного хищника.
Вот что значит умение думать неторопливо. Куда люди спешат, не зная, что за собака лежит у околицы их жизни?
5. Балдан и писатели
Забылась весенняя пурга. Река Онон согрелась и вольно раскинула свои плесы и протоки, новые и старые русла. Заиграли в знаемых местах таймень и ленок, щука и сом. Черемуха и боярка охолонули берега белоснежной кипенью цвета; сладко дохнули саранками и медом, пряной горечью чабреца горы и пригорки. По такой теплыни и благодати потянулись на Онон забайкальские писатели. Вначале Кузаков, за ним Вишняков, еще кое-кто.
