Там я уселся возле пластиковой женщины. Она положила голову на подтянутые под самый подбородок колени. Так она делала вид, что греет ноги в тепле горящего кактуса. Мне было не известно, перед кем же она играет роль замерзшего муляжа, потому что все ее товарищи были манекенами четвертого уровня (если причислять к ним гипсовые отливки), она же - как свободная в передвижениях фигура - относилась к статистам второго плана, следовательно, имела над ними перевес в две степени. Во всяком случае, сложена она была пропорционально, и даже ее лицо в полумраке выглядело ну совсем как живое.
- У вас, случаем, нет сигареты?
- Есть.
Я сунул картонную трубку меж ее резиновых губ, сам же закурил из пачки, купленной еще утром. После этого я глянул на ее ноги. И тут в мои мысли проникло что-то неестественное. В самом моем поступке, что сигаретную подделку я вложил искусственной женщине в губы, вместо того, чтобы, по-нормальному, предложить ей взять из пачки, уже была какая-то ненамеренная фамильярность. Как она сама поняла этот мой жест, я узнал чуточку позднее.
Я глядел на огни дальнего берега.
- А я здесь одна, - сообщила мне соседка.
- Я тоже, - побыстрее соврал я.
Звезды гляделись в стекляшку озера. С другой стороны, из-за расставленных наверху декораций выглянул диск луны.
- Я замерзла.
- У меня есть покрывало.
- Нет.
- Что нет?
- Это не покрывало.
- А что же?
- Одеяло.
Я свернул свою клеенку.
- Покрывало или одеяло, какая разница. Мы же сидим у костра, - наивно заметил я.
- Но ведь мне же холодно. Неужели вы никак не поймете такую простую вещь?
Как же, понимал, только я был робким бандитом. Тогда она взяла мою руку и положила на свое колено.
- Вот, можете сами проверить, холодные как ледышки.
Мне не надо было прикасаться к ней, чтобы представить соприкосновение живого тела с резиной и пластиком. Но когда я продвинул ладонь по ее бедру, то убедился, что оно нагрелось от костра. А в тепле пластик даже сделался мягким.
На искусственной женщине были сарафан и трусики. Она уже без всякого стеснения позволяла себя лапать. После этого уселась каким-то странным образом. До меня никак не доходило, что она сама могла получить, взамен на предложенную мне эрзац-любовь. Но, по мере того, как она вела мою ладонь все дальше и все медленнее, я почувствовал физическое возбуждение, растущее совместно с психологическим противодействием, указующим мне путь окончательного моего падения, но в самом конце - после целой минуты ужаснейших сомнений - сила отвращающая повернула в противоположную сторону и потянула меня за собой...
