– С мамой все в порядке. Но…
Диего отступил к двери. Наверняка, если бы у Бесс были силы, она визжала бы сейчас, как девчонка, и прыгала бы, как щенок. А вот ему никого не придется так встречать. Он сделал шаг, чтобы незаметно выскользнуть за дверь, но был остановлен.
– Диего, если ты не совсем замерз, сходи в порт, найди там посудину по имени «Ночной мотылек» и забери с нее мои вещи. Их немного. Постой – вот, возьми, расплатись с капитаном и скажи, что в Лондон я сегодня не плыву. Потом закажешь здесь ужин – настоящий ужин, – добавил Блад, с отвращением глядя на остатки луковой похлебки в тарелке, стоящей у изголовья Бесс. – И возвращайся скорее, ты можешь понадобиться.
Диего возмутился той легкостью, с которой Питер Блад взялся отдавать ему приказы, но спорить у постели больной сестры не стал. Блад озабоченно считал пульс Бесс, вцепившейся в его руку.
Когда он вернулся, Бесс дремала, а Блад мрачно глядел на огонь камина.
– Большое спасибо, малыш, – сказал он рассеянно. – Пойдем поужинаем.
Диего понял, что он не сможет высказать все заготовленные фразы – не сейчас.
Ужинали почти молча – и Диего не мог бы сказать, что именно он ест. Наконец он спросил:
– Как Бесс?
– М-м-м… Не слишком хорошо. Нам придется здесь задержаться. А мне как раз нельзя задерживаться – мое отсутствие будет дурно истолковано господами из комиссии. Ну – посмотрим. Пока – иди отдохни. Я буду в комнате Бесс – в этой дыре нашлось вполне приличное кресло. А ты спи.
Когда Диего зашел в свою комнату, он обомлел. В камине ярко полыхал огонь, раскрытая постель белела свежими простынями, а, откинув одеяло, он обнаружил грелку. До сих пор хозяин почему-то не проявлял к нему подобного внимания.
В ту ночь Диего приснилось, что он болен. Когда ему было десять лет, он очень сильно болел, и мать почти две недели не отходила от его постели. Поэтому он знал, что, открыв глаза, увидит мать, сидящую рядом. Однако, когда он их открыл, он не увидел матери – зато обнаружил отца, который сидел в дальнем углу в удобном кресле, положив ноги на табуретку. Он перелистывал томик «Назидательных новелл», хмуро глядя сквозь страницы. Затем Диего услышал шаги матери и почувствовал прикосновение маленькой прохладной ладони. «Иди отдохни, ты устала», – нежно сказал отец. Диего проснулся. Ему хотелось плакать.
Утром гостиничный слуга, почтительно помогавший ему натянуть сапоги, сообщил, что если «молодой господин» желает завтракать, он может присоединиться к отцу. «К отцу». Диего стиснул зубы и кивнул. Пусть только Бесс поправится – и он выскажет этому человеку все, что о нем думает, а потом уйдет.
