Тогда Шороховский, Юльевский и Растяпинский люд понял, что они отрезаны от мира. Вернулся из темных глубин сознания страх перед лесом, а потом - с небольших хуторов по обе стороны Сивцова тракта стали пропадать люди.
- Ольга - мать Ванды? - спросил я.
- Бабушка.
- Твоя дочь?
- Внучка. Я начал стареть, лишь когда утратил Силу.
- А та девчонка?
- Дочь Ванды...
- А где она сейчас?
Внезапно ведун выронил ведро.
- На рассвете мы искали травы. я вернулся вместе с ней, и отправил домой. Ей так и не удалось найти клевер с четырьмя лепестками. И сейчас ее нет дома, прошептал он.
Тут шум на улице стих.
- Дре-е-ва! - закричал ведун, и выскочил наружу.
Когда вслед за ним вышли мы со священником, на куче тел лежала мертвая девчушка, а над ней рыдал жалкий старик, секунду назад бывший всезнающим ведуном.
И тут - я почувствовал, что Жизнь еще не окончательно покинула Древу, и решительно направился к ней.
Резкий рывок повалил меня на землю, и я уткнулся в босые ноги жреца.
- Что ты собрался делать? - резко и четко произнес он.
- Есть... кристалл... верну... жизнь, - проговорил я, карабкаясь к ведуну и мертвой девчонке.
Попытка встать на ноги была остановлена сапогом воина, мягко прижавшим мои плечи к земле.
- Твои силы - последний шанс выжить всем в радиусе двух дневных переходов, - твердо произнес он.
Вместе с первыми каплями дождя ударил гром. "Осенью грозы не бывает!" подумал вдруг я.
- Верни ей жизнь! - донесся с неба голос моего вчерашнего соперника, иначе Жива отступится от тебя! И лишит тебя Силы!
Это была правда. Маг Жизни всегда должен бороться со смертью, так же, как маг Смерти - с жизнью. И если он не использует любую возможность, то никогда больше не ощутит дыхания своей Силы. "Силы?"
- Эй! Ведун! - крикнул я. - Жалкий старикашка, неспособный узнать даже собственное отражение! ("Надеюсь, это его разозлит...") Ты, слушай!
Кажется, попытка возымела действие.
На меня вновь смотрел не старик, а ведун.
- Ты сказал, что чувствуешь дыхание смерти, - продолжил я, - так встань же на ее пути и отверни его в сторону!
Не помню, как я вывернулся и вскочил на ноги, но продолжая я уже стоя.
- Ты, идиот, не сумел уберечь... - я поносил ведуна, как только мог, понемногу направляя на девчонку дыхание жизни. Кристалл валялся в грязи у ног жреца, а дождь лил не по-осеннему сильно.
А ведун отгонял смерть прочь от последней в его роду.
Я еще и сам не понял, что я только что сделал. Это понимание пришло потом, а тогда - я стоял под проливным дождем, у меня по щекам текли слезы, смывая грязь, а жизнь неиссякаемым потоком выходила из моего тела. Щеки девчонки из мертвенно-бледных стали розовыми, а потом - красными. Ее сердце забилось, она попыталась сделать вдох и тут же зашлась в жутком кашле. Изо рта и из пробитого то ли стрелой, то ли острым штырем правого легкого вылетели пунцовые сгустки крови.
