– Это в прошлом, – сухо уточнила Анна. Уорвик осекся.
– Что значит – в прошлом? Анна усмехнулась.
– Моя венценосная свекровь заявила, что я скверная жена, а Эдуард слишком преданный сын, чтобы не согласиться с матушкой.
Уорвик медленно приблизился к дочери.
– Значит, ты действительно была плохой женой. Он смотрел ей в лицо, и девушка отвела взгляд. Уорвик внезапно выругался:
– Ты упряма, как сотня мулов! Как можно быть столь строптивой, чтобы не повиноваться мужу, которому принадлежишь душой и телом и который к тому же принц крови!
Анна вскинула голову. В ее глазах пламенел вызов.
– Я не хочу быть королевой, милорд герцог! Тяжелая пощечина швырнула ее на пол, прежде чем она успела что-либо сообразить. Уорвик, казалось, и сам не ожидал такого от себя. Он глядел в растерянные, полные слез глаза дочери и молчал. Анна всхлипнула. Тогда он поднял ее и судорожно обнял.
– Никогда, Энни, ты слышишь – никогда больше не смей произносить этих слов! Ты будешь королевой! Верь мне. Я даже велел составить твой гороскоп, и там это начертано так же ясно, как и то, что я люблю тебя больше жизни.
Анна закрыла лицо ладонями. Потом вдруг сказала:
– Дай мне глоток твоей асквибо, отец.
Он удивленно взглянул на нее.
Анна попыталась улыбнуться сквозь слезы.
– Ты ведь пьешь, когда тебе плохо? Вот и я не хочу, чтобы мне было плохо, когда я с тобой.
Уорвик нерешительно достал из буфета два кубка. Налил себе и дочери.
Асквибо явно не пришлась Анне по душе.
– Надо быть диким, как горец, чтобы глотать подобную гадость.
– Покорнейше благодарю, – усмехнулся Уорвик.
– Ты слышишь? Кажется, ветер стих. Действительно, их окружала полнейшая тишина. Не хлопали ставни, не дребезжали стекла в свинцовых переплетах. Даже огонь в камине горел ровным беззвучным пламенем.
Донесся далекий крик лодочника на Темзе:
– Завтра день святого Давида, первое марта. Весна! Уорвик коротко взглянул на дочь.
– Обещай мне, что завтра же напишешь Эдуарду нежное письмо. Ты должна мурлыкать, как кошечка.
Он под каблуком у Маргариты, не спорю, но влюблен-то он все же в тебя, или же мои глаза ничего не видят и годятся лишь воронью. Анна молчала.
– Девочка…
– Хорошо. Я напишу мужу, хотя, Господь свидетель, это мало чему поможет.
– Не говори так! Он обязан прибыть в Англию, он должен мне помочь. В противном случае его опередит Йорк, и тогда я не поручусь, что моя голова не окажется на Лондонском мосту.
Анна вздрогнула.
– Нет. Вы, милорд, сильнее всех. И это вы Делатель Королей!
