- Да, читает он стихи здорово, этого у него не отнимешь.
Я так поняла, что остальное все у Евтушенко можно отнять, хотя мне его стихи нравились... Но спорить я не стала.
Нам принесли закуски и маленький графинчик с водкой. Никита Алексеевич налил водку в две рюмки.
Положил мне на тарелку красной рыбки, тарталетку с сыром, половинку вареного яйца с красной икрой, даже намазал маслом кусок калача.
- Танечка, давай выпьем по чуть-чуть за нашу встречу.
- Я не могу... Можно я не буду пить, я лучше лимонаду...
- Таня, ты же будущий геолог, непьющих геологов я лично никогда не видел! Уверяю тебя, от рюмки ничего с тобой не случится.
- Хорошо, - кивнула я со страхом. Давным-давно Милочка взяла с меня клятву, что я никогда не буду пить водку. Но ради Никиты Алексеевича я готова была стать клятвопреступницей. И стала. Выпила полрюмки и сморщилась от отвращения.
- Закуси скорее!
Он взял тарталетку и сунул мне в рот. Тарталетка оказалась необыкновенно вкусной!
- Танечка, с боевым крещением! - улыбнулся он.
А мне вдруг стало хорошо, такое тепло разлилось внутри, что еще полрюмки я выпила уже значительно спокойнее и сама заела бутербродом с рыбой.
Потом мы ели ужасно вкусный борщ из металлических мисочек, а когда принесли котлету по-киевски с резной бумажкой на косточке и с сухой мелко наструганной картошкой, я была уже совсем другой. Мне казалось, что все это нормально, в порядке вещей сидеть в ресторане с немолодым мужчиной, у которого в глазах такая нежность, что больше всего на свете хочется прижаться к нему, закрыть глаза и слушать, что он говорит... А он говорил о фильме, объяснял мне то, что я не поняла, а еще говорил, что скоро жизнь переменится, и неизвестно еще, к лучшему или к худшему, что Россия страна, не созданная для демократии и... А потом взял мою руку и поцеловал.
А я вдруг собралась с духом и задала ему вопрос.
- Никита Алексеевич, а почему все-таки вы меня пригласили, только честно!
- Честно? Ну, если честно... Потому что я в тебя влюбился как дурак! И еще потому, что после того, как мы с тобой застряли в лифте, у меня кончилась депрессия, я снова начал работать, как раньше, а до того уже месяц не мог писать... А еще, если честно, я всегда именно такой представлял себе свою любовь, с юности, нет, пожалуй, даже с отрочества... Русые волосы, синие глаза, курносый носик с веснушками... Вот так, если честно.
Хотя понимаю, что гожусь тебе в отцы.
От его слов у меня кружилась голова, хотелось подпрыгнуть до потолка, петь, кричать... Такого со мной еще никогда не бывало, и я вдруг отчетливо поняла, что именно это и называется счастьем.
