– Нет в тебе совести, кудесница, – а супружник-то не унимается. – Ты на два дня отпросилась, а уж третий заканчивается. Князь твой тоскует! Гляди, со скуки войной на соседа пойду, так днем с огнем не сыщешь. Будешь слезы лить, да поздно – улетел соколик силушкой мериться. Будешь грамоты слать, домой зазывать, а я только носом воротить стану, пока не натешусь, в хоромы родные ни ногой.
Дернулась я, да опомнилась. Пойдет он, как же. Поглядите, люди добрые, чем пугать удумал. Хотел бы силушкой мериться, мне б ни словечка не сказал, чтоб мешать не стала. Врешь, плут синеглазый, тебе и в мире хорошо живется. И с соседями давно передружился – не с кем воевать-то!
– Это где ж такое видано, чтоб жена по лесам шастала, а муж, словно девица в тереме куковал. Еще и детей сманиваешь, а мне Никушу уму-разуму учить? Так он и без того ученый, сам, кого хочешь, научит.
Ой, наговариваешь, князюшка! Я ж сыночкам передых от науки отцовой даю, вот в лес и бегаем, чтоб мхом лешата от разумности лишней не поросли. Ну и проведать дом родимый, конечно. А как его бросишь? Чай, свое хозяйство, а лешие добром не разбрасываются, даже если другой хозяин появился.
Вот и стоит он за нами, головой качает. Выдаст, как есть выдаст, но пока ждет, авось, сами признаемся.
– В тебе не только совести нет, но и жалости, – не молчит князь-батюшка. – Мужик в одиночку дни коротает при жене живой. А вокруг баб полным-полно молодых да сочных. А ну как приголубить кто решит, да обогреть, пока супружница в лесу в прятки играет? А бабы-то настойчивые бывают…
– Чего?!
Так я из кустов-то и выскочила. Лешонок мой на закорках грозно брови свел, а белка на его макушке на задние лапы вскочила и пищит сердито. Ишь, чего удумал! Вы послушайте, люди добрые, чем муж верный жену пугать вздумал!
– Я ж тебя обогрею, соколик мой, – уперла кулаки в бока, того гляди от супружника один пепел останется, до того злость жгучая меня взяла. – Я ж тебе гляделки-то из головы выну, чтоб на сторону не косили! В такой крендель свяжу, в жизнь на ноги не встанешь, да рук к бабе жалстивой не потянешь. Ишь!
– Опять не сдержалась дочка, – батька мой за спиной хохочет, да князю кланяется. – И всё на том же! Ох и ревнивица.
– Благодарствуй, тестюшка, – Велеслав отвечает, а сынок старший на деда обиженно глядит. Вот кто указал на наследничка, и к нам дорожку открыл. Эх, батя-батя.
– Будь здоров, зятек, – лешак Берендей кивает, а сам всё посмеивается, на меня с сынками глядючи.
