В сердце что-то невольно дрогнуло.
Неужели до сих пор есть чувства к бывшей жене? Ведь столько лет прошло… не может быть…
Гордей старался отогнать от себя предательские мысли, но бюст Ольги, колышущийся в такт ударам барабанных палочек, никак не давал ему сосредоточиться.
«Чёрт! Надо собраться! О чём ты думаешь вообще, чёрт тебя побери!?» – мысленно злился фронт-мен «Серебряного слона» на самое себя. Приведя себя в чувство стаканом воды, Гордей перекинул через плечо ремень гитары и вышел на сцену, сопровождаемый другими участниками группы.
– Добрррый вечер! – зарычал он в микрофон. – Ну что?! Готовы?! Тогда начинаем! Раз! Два! Три! Поехали!
Синхронно взорвали толпу звуки электрогитары Гордея, вперемешку с партией Ольги…
Толпа бесновалась, прыгая под любимые песни «Серебряного слона» и конечно, заглядываясь на барабанщицу.
Сквозь рев гитар и скандирование поклонников едва можно было разобрать шиканье любопытных:
«А что Ольга там делает? Они же расстались! Или они опять сошлись? Что вообще происходит? Она же в «Тверди небесной» барабанит?!»
Игра двух коллег, двух бывших супругов, вкупе с остальными музыкантами, была настолько слаженна, что присутствующие на концерте испытывали поистине райское наслаждение, слушая сегодняшнее исполнение давно полюбившихся хитов «Серебряного слона».
Концерт давно окончился, а Гордей всё сидел в холле гостиницы, и цедил стакан с вискарем. Странное чувство опустошения овладело всем его существом. Вроде и концерт отгремел на славу, и отметили отлично, а настроение было ниже плинтуса.
Где-то в глубине души он и сам знал ответ на свой вопрос.
Внезапная встреча с Ольгой, её такая своевременная помощь всколыхнули в душе Гордея всё то, что он так старательно пытался забыть. И самым ужасным было то, что он знал – Ульяна ждёт его, а у него нет никакого желания возвращаться.
В этот момент Гордей выглядел, словно побитая собака. Казалось бы – и предала, и даже – господи, помилуй, – забеременела и родила от другого…
«Сжатия и разрывы, новые спазмы и муки
Взгляд, безупречно ленивый, предают дрожащие руки
Вокруг погашенной лампы, мечутся странные блики
Голос разума слабый-слабый, тихий-тихий…»
– напевал Гордей себе под нос композицию любимой группы, которая как нельзя точнее описывала его нынешнее внутреннее состояние. Продолжая терзать свою старенькую акустику, которую он прихватил из номера, он и не заметил, как холл опустел, и он остался совсем один.
