– Радуйся, Эзра. Радуйся, что твои родители такие пассивные. Ты не знаешь, каково это – иметь такого отца, как у меня.
– Может, расскажешь уже, почему ушел из своего дома посреди седера?
Карми вздохнул.
– Меня отец прогнал, – он произнес это как нечто само собой разумеющееся. – Он из штанов выпрыгивал, чтобы заполучить меня на Песах, а после того, как раввин Хирш меня уговорил, передумал и прогнал. Что‐то я устал. Спать хочу.
Мы молча переоделись в пижамы и легли под одеяла. Из окна была видна улица, погруженная в безмолвную тьму, но в небе можно было разглядеть звезды, сияющие, словно свет маяка, и очень далекие. Мое сердце все еще колотилось от ярости, щеки казались липкими от слез, которые против моей воли текли из глаз. Бушевавшие внутри меня мысли и чувства не давали уснуть. Мне крупно повезло, подумал я, что Карми тут, в комнате, меньше чем в паре метров. От одного его присутствия становилось легче, оно напоминало мне, что есть еще люди, которым есть смысл открыться.
Первый всхлип был настолько тихим, что я едва его услышал. Второй оказался погромче. Я прислушался и дождался третьего, последовавшего через несколько секунд. Четвертый, пятый и шестой прозвучали сразу один за другим. Плач Карми становился отчаянным. Я резко сел на кровати и шепотом позвал его, глядя на силуэт, вздрагивающий от рыданий. Слез я не видел, но слышал, как он время от времени шмыгает носом, вдыхая с воздухом уныние, обитавшее в моей комнате вот уже несколько лет.
– Карми, Карми, Карми, – шептал я, но он все рыдал, так что я слез с кровати и подошел, хоть и не знал, что делать. Я опустился рядом – ему пришлось подвинуться – и положил руку Карми на плечо, пытаясь успокоить. Придвинулся ближе и снова позвал его по имени, надеясь, что он обратит на меня внимание. Мне хотелось, чтобы он понял: ему нечего бояться. Я впервые видел его плачущим и был потрясен. Мне еще никого не приходилось утешать, и я всем сердцем надеялся, что действую правильно.
Дыхание Карми медленно выравнивалось. Я крепко обнял его. Карми перестал сопротивляться и позволил мне это сделать.
– Что с тобой? – спросил я и почувствовал себя глупо. Он мог ответить: да то, что мама умерла, а отец выгнал меня из дома. Но он молчал.
– Карми, – прошептал я. – Я тебя люблю. Понимаешь? На остальных не обращай внимания. Наплюй вообще. Главное – я с тобой.
– Он прав.
– Кто?
– Он прав. Прав, что я не такой, как надо. Он прав.
– Твой отец сказал, что ты – не такой, как надо?
