Я вздрагиваю, чувствуя прикосновение мужской руки к моей руке. Нежное, легкое, едва ощутимое. Герман легонько сжимает пальцы вокруг моего запястья.
Я даже дышать перестаю, ощущая, как горит кожа в этом месте. И меня окатывает горячей волной.
Я словно девчонка на первом свидании. Вот только мне далеко не шестнадцать и Герман совсем не подросток, чтобы довольствоваться платоническими чувствами.
И все, что происходит между нами, слишком неправильно! Неужели он этого не понимает?
– Спасибо, я подумаю! – Нервно выдергиваю ладонь.
Делаю вид, что поправляю прядь волос.
И, кажется, Кравицкий меня понимает. Я вижу, как у него на переносице пролегает морщинка, взгляд становится тяжелым. Мужчина больше ни о чем не спрашивает, просто стоит молча рядом. Вот только легче от этого не становится.
– Мама, воды! – просит Илюша, набегавшись на площадке.
Я достаю заранее припасенную бутылочку. В такое время года мы никогда не выходили без нее из дома.
Сынишка жадно припадает к жидкости, утоляет жажду и с сияющим счастьем взглядом поворачивается к отцу.
– Ну как? Тебе понравилась площадка? – интересуется Кравицкий.
– Да! – радостно кивает Илья и с детской непосредственностью спрашивает: – А мы тепель тут жить будем?
– Тут, – подтверждает Герман. – И этот детский городок твой.
– Весь?
– Весь!
– Ула-а-а! – взвизгивает сын. Но тут же спохватывается: – А ты нас не боосишь?
– Нет, не переживай. Ни за что! – серьезным тоном отвечает отец.
– Ты не влешь?
– Ты же мой сын. Я не могу тебя обманывать. И запомни: ты тоже никогда-никогда не должен мне врать. Договорились? Только правда!
– И маму?
– Что маму? – не сразу понимает Кравицкий.
Илюша льнет ко мне, обнимая. Смотрит на отца исподлобья, будто чувствует подвох.
– Маму тоже не боосишь? – Повисает тяжелое молчание, во время которого мне хочется провалиться сквозь землю. – Я не хочу, чтобы она плакала.
– Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы этого не произошло, – медленно, подбирая каждое слово, отвечает Кравицкий. – Я тебе обещаю.
Последние дни я проживаю как в бреду. Мне сложно сосредоточиться на работе и делах, особенно сейчас, когда идеальный мир, который я кропотливо строил годами, ваял, наслаждаясь каждым мгновением, укреплял на всех рубежах, рушится на глазах как карточный домик.
Все те люди, кого я считал своим тылом, оказались дерьмом.
В какой момент все пошло не так? Полетело к чертям собачьим?
А ведь я даже и не догадывался о происходящем, не видел того, что творилось у меня под носом, хотя столько раз натыкался на несостыковки. Если бы не Соня с дурацкой претензией по поводу ее жалкого бойфренда. И несколько видео с регистраторов, которые случайно забыли удалить. Или настолько привыкли, что я им доверяю, что были уверены в своей безнаказанности? Так или иначе, именно этот случай стал той самой ниточкой, потянув за которую я даже не думал, что распущу целый клубок неожиданных открытий.
