Боннер взглянул на меня сверху вниз и сказал:
— Это тебе за Тампу, падла. Второй бандит швырнул фотографии на стол и встал.
— Хватит, — коротко приказал он. — Посади его в кресло.
Боннер схватил меня за руку и поволок по полу. Затем приподнял и усадил в одно из бамбуковых кресел посреди комнаты. Кто-то бросил мне полотенце. Я вытер кровь, стараясь не показывать, что мне больно.
— Ладно, — сказал бандит в сером костюме, обращаясь к Боннеру, — отправляйся обратно в мотель и доставь сюда Флауэрса. Потом отгони машину и спрячь ее среди деревьев.
Боннер кивнул на Патрицию, которая сидела на полу:
— А что делать с девкой?
— Пусть остается, пока не закончим дело.
— Зачем? Она будет только мешать.
— Пошевели мозгами. У Роджерса есть друзья в Майами, и кто-то может знать, где он. Если он не вернется, они нагрянут сюда. Положи ее на кушетку…
— Ну-ка, крошка, — с ухмылкой обратился Боннер к девушке.
Патриция окинула его презрительным взглядом.
Боннер повел плечами, взял девушку за руку и рванул на себя. Патриция по инерции пролетела мимо кофейного столика и упала на кушетку, прямо напротив меня. Боннер удалился.
— Извините, — сказал я Патриции. — Во всем виноват я. Мне казалось, что я от них оторвался.
— На какое-то время — да, — заметил оставшийся в доме бандит. — Но сюда мы пришли сами. Мы тебя ждали здесь.
Мне нечего было ему сказать.
Бандит придвинул свободное кресло к кофейному столику и уселся так, чтобы мы оба были в поле его зрения. Этот человек во многом отличался от Боннера. Тот был всего лишь послушный исполнитель — жестокий и наглый. Этот же был птица более высокого полета. На лице его было написано, что он человек сдержанный, проницательный, умный и в то же время беспощадный. Взгляд его серых глаз был тяжелым. Ему было где-то между сорока и пятьюдесятью годами. Коротко остриженные рыжеватые волосы, лицо — худощавое, со следами свежего загара.
— Девушка ничего не знает, — сказал я ему.
— Нам это известно, но у нас не было уверенности, что ты это знаешь. Когда ты ушел от нас в Тампе, мы искали тебя повсюду, в том числе и здесь.
Кровь с лица продолжала капать мне на рубашку. Я вытирал ее полотенцем. Лицо мое распухло до такой степени, что мне трудно было смотреть. Говорил я тоже с трудом — губы были разбиты и распухли. Интересно, сколько будет отсутствовать Боннер. Сейчас я был еще слишком слаб, чтобы схватиться с этим очкариком. Мне нужно было время, чтобы собраться с силами. Тогда бы я рискнул нейтрализовать его хотя бы на короткое время и дать Патриции возможность убежать.
