Уиллетс с Рамиресом переглянулись и понимающе кивнули один другому.
— Похоже на бывший сахарный завод Бауена. Он находится за городской чертой, надо поехать туда и взглянуть на него. Вам тоже лучше отправиться с нами, чтобы опознать это место. Вы оправились после того, что с вами приключилось?
— Вполне, — подтвердил я.
Шел одиннадцатый час вечера. Разговор этот проходил в отделении “Скорой помощи” окружной больницы. Сюда меня доставила патрульная машина. Они же сообщили по рации в полицейский участок обо всем, что со мной произошло. Там попросили не отпускать меня, пока не будет проведено расследование. Осматривал меня молодой врач, которому, как видно, уже осточертела возня с пациентами. Он сказал, что на затылке у меня глубокая рана, но кость не задета. Затем обработал каким-то составом порезы на руках, заклеив их лейкопластырем. В завершение всей операции угостил меня сигаретой и дал с собой две таблетки аспирина.
— Будете жить! — заверил он меня, демонстрируя свое безразличие к здоровым пациентам.
Но долго ли осталось мне жить на этом свете? Сейчас мне удалось вырваться из рук преступников, но как только они обнаружат, что я уцелел, охота за мной возобновится. Что было делать? Просить полицию охранять меня до конца дней? Это же просто смешно! Взрослый мужик требует защитить его от трех пар башмаков! Ведь в лицо-то я их не видел!
Кто такой Бэкстер? Зачем он им понадобился? И с чего они взяли, что мы высадили его на берег? Я не знал ответа на этот вопрос и двадцать минут спустя, когда в больнице появились Уиллетс и Рамирес. Они, конечно, не были на дежурстве, но их вызвали: дело Кифера висело на них. Я рассказал им историю своего похищения.
— Что ж, поехали, — сказал Уиллетс. Мы вышли из больницы и сели в патрульную машину. Вел ее Рамирес — довольно быстро, но сирены не включал. Одежда на мне еще до конца не просохла, так что я наслаждался прохладой. Голова болела меньше, но я чувствовал, как в ней тяжело пульсировала кровь. Большую часть пути шоссе было свободно, так что мы добрались до места за четверть часа. Дорога у берега была разбита и завалена ракушками. Я сразу же узнал место происшествия. Уиллетс и Рамирес достали электрические фонарики, и мы начали пробираться через всякий хлам к пирсу.
Дверь сарая открывалась наружу, в сторону баржи. Внутри было темно и пусто. Пол, где я сидел у стены и где меня рвало, все еще был мокрым от воды, которой меня окатывали бандиты. Тут же валялось пожарное ведро — им они таскали воду. К его ручке был привязан конец веревки. Уиллетс прихватил ведро с собой в надежде, что на нем могли сохраниться отпечатки пальцев. Больше в сарае ничего не было: ни следов крови, ни каких-либо признаков того, что Кифера убили здесь. Мы вышли из сарая. Рамирес посветил в воду — между пирсом и бортом баржи.
