Ностальгия захватила меня настолько, что я не слышала ни оглушающего гула вертолета, ни выкриков Мирославы, я мысленно погружалась в тот момент, когда Борис взял меня за руку и повел по пути похоти, страсти, взрастил зависимость, открыл сердце, куда вирусом вошла любовь.
Я вряд ли когда-то расскажу Мирославе, каким чудовищем был ее отец, каким образом он подчинил меня себе, но я обязательно расскажу, что если любишь, нужно уметь прощать.
И я прощала и простила бы снова, чтобы этот мужчина был со мной. Чтобы любил меня своей грубой, одержимой, под час жестокой любовью. И я, конечно, не была готова к этому ни в восемнадцать, ни в двадцать. Даже сейчас его напор и требовательность порой пугают. Но я настолько к этому привыкла, так прониклась этим, что стань он нежным, я буду сомневаться в искренности его чувств. В том, что передо мной настоящий Борис.
Я бы сомневалась в этой искренности, не встреть он нас на вертолетной площадке спустя три часа. Мирослава уже уснула, и Борис в своем обычном официальном виде сразу взял ее на руки, чтобы отнести домой.
А я задыхалась, пока шла рядом. И сказать столько хотелось и просто смотреть на него не переставая, потом слушать голос, рассказ, о чем угодно.
Теперь он так близко, что я могла дотронуться, погладить, сжать, укусить. Могла все что угодно, потому что этот мужчина был моим. И мы оба знали, как только закроется дверь нашей спальни, он будет доказывать это, пока мы оба не лишимся сил.
*** Неделю спустя ***
Сегодня торжественный день и все об этом знают. Особенно Мирослава, которая впервые встала не потому что надо на процедуры, а потому что нужно их сделать побыстрее, чтобы надеть красивое платье. Еще вчера она знала, что его привезли, и буквально умоляла его показать, но я была непреклонна. Поэтому только сегодня, когда все капельницы, уколы, бесконечные обследования были позади, я отвела ее в гардеробную, где висело это розовое, пушистое чудо. Оно напоминало сахарную вату, украшенную органзой и шелком. Настолько было легким, чудесным и простым.
— Мама, — только и прижала малышка ручки к щечкам, во все глаза смотря на свое праздничное платье. Она тут же бросается ко мне и крепко обнимает за ноги, а я глажу ее по светлой голове, прекрасно представляя, что она чувствует.
В какой-то момент наши мечты стали с ней общими. Например, надеть вот такое платье, вместе съесть большой шоколадный торт, побегать на перегонки, просто жить без ежедневного страха, что в свой следующий приступ она уже не оправится.
