— Мама, это тоже гости?
— Да, — сквозь зубы процедила я. — Это тоже гости.
— Это тебе, Мира. С днем рождения, — протянул Ярослав пакет, а я снова руку в кулаки собрала, чтобы не отбить подарок.
У меня стойкое ощущение, что там могут быть только черви. А иначе зачем им портить нам такой праздник? Почему они не объявились вчера! Завтра! Почему в день, который должен стать для Миры идеальным?!
— Спасибо, — Мира вся раскраснелась и достала небольшую коробку, перевязанную лентой. И первую за весь день начала открывать под взглядами взрослых. Остальные подарки мы просто убирали на специально приготовленный стол, чтобы распаковать потом и каждому написать письма с благодарностью, но этим людям "спасибо" говорить желания нет.
В коробке лежала не дорогущая барби, или брендовый пупс, которыми скорее всего забиты остальные коробки, там лежала обычная тряпичная кукла, сделанная своими руками.
Это я увидела по неаккуратно пришитым пуговицам и торчащим ниткам.
Мира в восторге, таких вещей у нее никогда не было. Но меня подобный подарок пугал больше всего произошедшего за эти несколько минут. И кукла меня насторожила. И мальчик этот, такой милый, что тошнит. Даже улыбка Элеоноры, которая поднимает взгляд с немым призывом умилиться деткам.
— Хочешь попрыгать на батутах? — пригласила Мира мальчика, и я резко была против, о чем и выразила всем своим существом, но при этом не посмела бы перечить Борису.
— Пусть идут, охрана за ними присмотрит.
— Борис! — в тревоге прокричала не сдержавшись, на что он только нахмурился, но все равно пошел в дом, а Элеонора с неловкой улыбкой за ним. Дрянь… Просто… — Нина, за ними присмотрят, пойдем.
Меня разрывали противоречия. Я не хочу оставляться детей вдвоем и меня напрягло, что этот Ярослав уже взял так нагло дочку за руку, словно один подарок дал ему на это право. Но и оставить наедине собственного мужа и эту женщину я не могла.
— Нина, что происходит? — подоспела мама, и я облегченно выдохнула…
— Мама, присмотри за Мирой! Глаз с нее не спускай! И отцу скажи. Я потом все объясню, — бросила последний взгляд на залезающих на батут детей и побежала в дом за Борисом. Он, проявив уважение, первой пускает меня в кабинет и предлагает мне встать за ним, когда сам садится в свое кресло.
Охрана располагается внутри кабинета, а Элеоноре ничего не остается, как сесть в кресло для гостей, но по факту в кресло для допроса.
— Можно кофе? — спросила она вежливо. Так вежливо, что свело зубы. — Горло пересохло.
