— Вам почти удалось отнять мою жизнь пятнадцать лет назад, но у вас не вышло, потому что он спас меня, когда я умирал. Благодаря ему я выжил. И я не позволю вам убить моего лучшего друга! — грозно прокричал Созин, стоя на холме.
Он раскрыл свою книгу и из неё вышли ужасные монстры, вселяющие дикий ужас в людские сердца. Культисты переполошились, поспешили убежать, но монстры нападали на каждого, пожирая их страх, все их эмоции, забирая жизнь. Созин пожелал взять самый лучший ядовитый газ из книги. Он достал флакон и кинул вниз, где стоял главарь культистов. Флакон разбился, выпустив наружу отравляющий газ. Люди задыхались, падали на землю, умоляя Созина прекратить эти мучения, но алхимик холодно и презрительно смотрел на них с холма. Кто-то успел перед смертью воскликнуть, что этот парень хуже любого демона.
Созин спустился с холма и упал на колени рядом с Волдемаром, заплакал, пытаясь помочь ему хоть чем-нибудь. Ни одно зелье, вытащенное из книги, не помогало.
— Лучший друг. Я рад, что был им для вас… для тебя, Созин. То, что поразила тьма, — сердце, — уже не вернуть вновь к жизни. Смерть для живущих на земле естественна и неизбежна. — проговорил тяжело Волдемар, чувствуя жжение от тёмной магии внутри своих лёгких и в сердце.
— Не оставляй меня, прошу! — взмолился Созин, не видя его лица из-за капель слёз на своих очках.
— В этом и состоит проклятие всех бессмертных: привязываешься к кому-то очень сильно и когда тот умирает, можешь лишь наблюдать за медленной смертью, не в силах что-либо сделать. Это великая боль для бессмертного… тяжёлое страдание для души, которая поражена тьмой.
"Это же несправедливо! Ты спас меня, а я… Эх, не смог помочь тебе. Да. Для того, кто вечен, жизнь смертного — лишь миг. А для меня это первое тяжелое потрясение, которое я испытал. Это как обычный увядший лист, упавший с дерева. В листе нет ничего особенного. Но даже он может вызвать слёзы, падая вниз, присоединяясь к другим листам под ногами идущего. Шелест опавших листьев не был так печален ранее…
Я отверг ту, которую истинно любил, потерял лучшего друга, которого намеренно заставлял считать меня своим хозяином — это всё было ради философского камня, который мне более и не нужен. Если мне так плохо, то также плохо должно быть всем. Я не хочу страдать один, поэтому должны страдать все.
Я дойду до этого вулкана. Волдемар успел мне незадолго до своей смерти рассказать дальнейший путь. Я не позволю Юстиану создать философский камень. И никому другому, кроме меня."
