— Вижу. А ты нет? — удивлённо спросил Серый.
— Нет, я просто… — но что «просто», додумать я так и не смог. Серый видит Гошу, значит, это не мой персональный глюк. А ещё значит, что Гоша, живой, из плоти и крови, вчера поджёг черёмуху невиданным негорящим огнём, заставил ветку выпустить почки и избавил меня от невезения. То есть… он на самом деле Бог?
— Так кто такой? — нетерпеливо повторил Серый.
— С чего ты взял, что я его знаю? — резко, резче, чем хотел, спросил я.
Серый удивлённо посмотрел на меня.
— Ну, может, потому что он тебе кивнул? И разулыбался? Так что за субъект? Неплохо так играет. Хотя… И-эх, мне б сейчас гитару… Я бы ему показал, как надо Битлов играть.
— Это знакомый… брат… — не успев сообразить, что сказать, выпалил я.
— Знакомый брат? А у тебя есть ещё и незнакомые? — хмыкнул Серый.
— В смысле, двоюродный… Или троюродный… седьмая вода на киселе, в общем. Приехал к нам в гости вчера.
— Понятненько. А наших, русских, он играть умеет, интересно? А то Битлов играть всем весело, а вот попробуй Чижа, где столько аккордов, что пальцы по грифу почти в узел завязываются, и все голосом и харизмой надо вывозить.
Я не ответил, что там умеет играть Гоша — тем более, наверно, уж он-то умеет играть все. Между тем Гоша завёл ещё одну песню, и по первым аккордам я понял, что Серый отключился и уже больше ничего не воспринимает. Это была «Это все» ДДТ — любимая его песня. Гоша как будто знал, составляя себе концертный лист.
«С нами память сидит у стола, а в руке её пламя свечи. Ты такой хорошей была, посмотри на меня, не молчи!» — неожиданно заорал Серый мне на ухо. Гоша, не переставая петь, улыбнулся и кивком головы предложил Серому выйти вперёд и спеть вместе. Серый тут же растолкал оставшихся ребят и сел рядом с ним. Теперь они пели в два голоса, и даже слегка угловатый голос Серого стал мягче, мелодичнее. Остальные, кто знал слова, тихо подпевали. Я осмотрелся: на лице Женьки Стерховой разлился свет, как будто она смотрела на фонарь. Мишка осоловело-изумлёнными глазами не сводил взгляда с Гоши, сам не замечая того, как шевелятся его губы и голова в такт музыке.
Две мечты да печали стакан
мы, воскреснув, допили до дна.
Я не знаю, зачем тебе дан,
Правит мною дорога-луна.
Ребята тихо подпевали, смотря на Гошу и Серого светлыми глазами, плавно покачиваясь. Очередной аккорд ножом вошёл прямо в душу. И вдруг от головы к самому сердцу пробежали искры-мурашки — почти как вчера вечером у черёмухи. Я почему-то знал, что не только у меня. Мы все как будто превратились в единый организм, стали продолжением друг друга. Сейчас я был уверен, что мы понимаем друг друга — и никаких слов нам больше не нужно. Не выдержав, я схватил Женьку Стерхову за руку. Она не удивилась, только улыбнулась и взяла за руку Мишку. Так мы все соединились за руки, продолжая тихо напевать и сиять. Искры пробежали по нашим рукам, согревая их теплом.
