— Господи, да вы почти вылитый Гуннар!
— Не совсем, — не сдержал ответной улыбки Ромстед.
— Почему-то я решил, что раз ваша мать была кубинкой, то вы будете смуглее, но вы — просто его копия.
— Мать тоже была блондинкой.
— Он говорил, что вы хороший бейсболист.
— Играл немного в школе и колледже.
— И профессионально тоже, как я понял?
— Меня хватило только на один сезон, я так и не смог выбиться в подающие высшей лиги, а игру во второй лиге я никогда не считал серьезным достижением.
— Вы закончили колледж?
— Не доучился. Спортивные успехи были для меня дороже отметок. На каникулах я работал, хотя отец и посылал мне деньги — присылал бы и больше, но мне в голову не приходило просить его. В конце концов, я ведь получал стипендию.
— Гуннар, разумеется, внес вас в завещание. Вы уже видели копию?
— Нет, я в первый раз о нем слышу. — Ромстед помолчал, потом продолжил:
— Знаете, я всегда думал, что отец переживет меня. Должно быть, это звучит дико…
— Ничуть. По крайней мере для тех, кто его хорошо знал. Вы еще не видели его дом?
— Нет. До вчерашнего вечера я понятия не имел обо всех этих делах. А теперь вдруг выясняется, что у него еще и квартира в Сан-Франциско.
Боллинг кивнул:
— Он снял ее около пяти месяцев назад. Я пытался его отговорить, но он настоял на своем.
— Но почему?
— Вы хотите знать, почему я был против? Из-за налогов.
— Нет, я имею в виду другое. Почему он, выйдя в отставку, поселился в этой дыре, а потом вдруг снял квартиру во Фриско?
— На это было несколько причин, но основная — налоги. Отсюда легко добраться до Сан-Франциско, который он любил, а с другой стороны, Колвиль — это еще не Калифорния, которую он терпеть не мог. Однако наш провинциальный городок навевал на него скуку, и он стал довольно часто наведываться в Сан-Франциско. Ходил в оперу, не пропускал модные концерты, спектакли и все такое прочее. Потом ему надоело останавливаться в отелях, и он решил снимать квартиру. Помню, заявил тогда, что раз основным его местом жительства является Колвиль, в котором он владеет недвижимостью, а в Сан-Франциско проводит в общей сложности всего лишь пару месяцев в году, то Калифорния черта с два дождется от него налогов. Капитан отличался редкостным упрямством, спорить с ним было совершенно бесполезно.
— Но откуда взялась эта навязчивая идея по поводу налогов? Разве есть особая разница, где и кому их платить?
— Конечно, и весьма значительная. Доход вашего отца составлял пятьдесят с лишним тысяч долларов в год, он складывался из пенсии и процентов от вложенных акций. Я не знаю ни одного человека, которому бы нравилось платить налоги, но для Гуннара Ромстеда это был вопрос принципа. Он испытывал почти физическое отвращение к самой идее «государства всеобщего благоденствия», социального страхования, отчислений в пользу безработных и тому подобному. Он был весьма обаятельным и талантливым человеком, но его политические взгляды были до странности консервативными. Ему бы жить при дворе Габсбургов или Плантагенетов
