Ангел не ответил, в бреду он шептал что-то неразборчивое. С его лба капали прохладные капельки воды и падали на кожу Лекси. Его глаза, казалось, сияли желтым светом, гипнотизируя демоницу. Матариэль медленно, как в замедленной съемке, наклонился, обвел языком контур ее нижней губы, прикусил, немного потянув на себя, не сильно, лишь для того, чтобы демоница приоткрыла свои уста. Ангел незамедлительно воспользовался своим шансом и углубил поцелуй. Нежно скользя по влажным горячим стенкам ее рта, Мэтт то срывался в бездну, то замирал на краю, сводя себя и Лекси с ума. Демоница бессовестно стонала, потеряв голову в водовороте ощущений, захлестывающих, словно бушующее пламя. Аннанэль послала всё к чертям, уподобляясь безумию Мэтта. Она столько дней грезила об этом, что когда Матариэль коснулся ее кожи, Лекси решила, что лучше вечно гнить в чистилище, чем отказаться от, возможно, единственной ночи с любимым. Пускай их казнят, пускай весь мир катится в бездну… Для нее существовал лишь Мэтт.
Лекси запустила руки во влажные волосы Матариэля, притягивая его ещё ближе, поглаживала обжигающе горячую кожу, наслаждаясь ее гладкостью. Стонала и извивалась, словно портовая шлюха…
Мэтт продолжал свою безудержную пытку. Он покрывал поцелуями шею, не давая Лекси прийти в себя, прикусывал кожу, беспощадно терзал нежное ушко и наслаждался стонами вперемешку с мольбами и судорожными вздохами.
— Как же долго я тебя ждал, любимая, — прошептал Мэтт в ушко, прежде чем оставить его в покое и снова приласкать шею, чтобы спустится ниже.
Лекси, не выдержав, начала помогать Мэтту расстегивать ее блузу, дабы наконец коснуться его всем телом, почувствовать ритм его сердца, ощутить его жар. Матариэль, словно ждавший только разрешения от своей избранницы, просто порвал остатки одежды, мешавшей наслаждаться желанной добычей.
Его руки грубо сжимали округлую грудь, перекатывая между пальцами розовую горошинку соска, в то время как губы уже прокладывали дорожку к самому сосредоточению страсти.
Лекси лихорадочно металась по постели, горло болело от стонов, а она судорожно цеплялась то за простыню, почти сдирая ее с матраца, разрывая нежную ткань, то впиваясь в широкую спину Мэтта, пытаясь не потерять связь с реальностью, не заблудится в сладком лабиринте страсти.
Ее тело бесконтрольно выгибалось под руками ангела, подавалось вперед, в то время как с уст срывались совсем противоречивые и нелепые просьбы.
— Ах… продолжай… нет… пожалуйста… милый…
