На одном из них лежала туфля. Ярко синяя, отливаясь желтоватым светом луны, туфля Лисы. Не зря он прослыл гениальным организатором, у него однозначно есть талант накалять атмосферу.
Хоть Лиса кинула меня, все же мы были слишком долго вместе, и многое знали друг о друге. Такого близкого человека больше нет, и, от осознания, в груди запылало желание сбежать с этого злополучного места. С уверенностью, я выпрыгнула из окна, и даже умудрилась удачно приземлиться с трехметровой высоты. Побежала, что есть силы, через кусты и заросли цепкой лозы. Царапины и ожоги, от крапивы и другой подобной травы, покрыли кожу ног и лица. Добравшись до ограды, с трясущимися руками и ногами стала забираться по пятиметровому литому забору, цеплять за штыки и выступы со всей силы, после прилива адреналина.
Сделав последний рывок, я увидела улицы города, огни ночных фонарей и мерцающие фары машин. У забора завода проходила трехполосная трасса, где даже ночью часто проезжали дальнобойщики. Чуть ли не каждую минуту, пока забиралась, слышался гул фур. И одна из них совсем близко, мне стоит лишь помахать руками и прелесть через забор, чтоб меня заметили, но как только водитель обернул свой взгляд в мою сторону…я спряталась…
Это не то чего мне хочется на самом деле. Я не хочу сбегать? До этого мне казалось, что это стокгольмский, надуманный, синдром, но он должен проявляться в опасной ситуации и месте под контролем определённого человека, когда нет уверенности в побеге или безопасности. Это не оно…очень странное чувство.
Ослабив защиту и признав свое желание, накопленный стресс и усталость дали о себе знать, руки ослабли, и я полетела вниз. В полусознании было видно, что меня подхватило одно из щупалец, наблюдавших издали. И затащило обратно в подвал.
***
Я очнулась уже на первом этаже у окон. Мы не были в этом месте раньше, в одном из полётов колонн был карман, созданный углублением в стене. Место прямо у поворота на углу здания. Моя голова лежала на чем-то мягком и теплом.
Внезапно голову почесала рука из тени. Из-за слепившего солнца, лучи которого попадали на глаза, а также Вика, что сидел в тени в углу углубления, дрожь и спазм усилились от странной ситуации.
– Все же, что ты такое? – тот хищный взгляд наполнился глубоким сожалением и корением за что-то, будто он сделал нечто ужасное.
Я приподнялась со спокойным выражением лица и осмотрелась.
Ни в коем случае нельзя дать почуять ему мой страх.
Со мной ничего не случилось, только ранки ссадят со вчерашнего дня, и то они обработаны. Не смертельные и не глубокие, а все равно обработал… Он не собирается меня ни убивать, ни опускать?
