– Почему?
Не умещалось в голове Вельды: как так, откуда шрамы, что делали с этим человеком?!
– Ты умеешь шить? – вопрос он проигнорировал.
– Конечно.
– Зашивай. Всё, что нужно, там же на комоде.
Нашла нитки и иглу, застыла над раной. Неужели придётся шить по живому? На это надо решиться. Это тебе не платье подшивать. Страшно и жалко Стефана. Какую же новую боль придётся ему причинить.
– Шей, не бойся. Я вытерплю. Не такое терпел.
Это она уже поняла. У Вельды тряслись руки, но собралась и приступила к делу. Стефан сидел, опершись руками о постель, и краем глаза Белка видела, как тонкие пальцы цеплялись за покрывало, сжимая его сильнее и сильнее, но маг не издал ни звука.
– Спасибо, – голос Стефана был холоден и суров.
Он попытался встать, сцепил зубы, оседая обратно на постель, а Вельда, выполнив задачу, убрала вещи на место, и внезапно почувствовала себя неуютно в этой богатой комнате. Нервное возбуждение спало, сменяясь опустошением. Маг жив, и мир возвратился к прежнему. Они по разные стороны. Сразу же вспомнился старый разговор на крыльце дома мага, вернув и обиду.
– Рада угодить вам господин, – язвительность так и лезла на язык. – Рада, что и нищета на что-то сгодилась, – Вельда задрожала, слезы навернулись на глаза, вызвав злость.
Закусив губу, Стефан всё же поднялся, медленно, но решительно приблизился к Вельде, пытающейся не разрыдаться на глазах у заносчивого лорда.
«Всё тело в шрамах, а красивый, так бы и смотрела. Проклятый маг!», – сквозь слезы и злость подумала Вельда. Попыталась отвернуться, чтобы не видеть обнажённого по пояс Стефана, румянец залил лицо. Не желала, чтобы догадался, какие в ней вызывает чувства. Взгляд блуждал по мебели, замер на зеркале.
Вельда вскрикнула прижала руку к губам, чтобы подавить крик, который всё рвался и рвался наружу.
– Не смотри! Отвернись! – сколько мольбы было в голосе Фолганда, а лицо всё такое же холодное, почти неподвижное.
Но Вельда не могла отвести глаз от того, что отражалось в зеркале.
15
Опустошён и сломлен. Последние силы уходили слишком быстро. Словно часть их исчезла вместе с рыжей девчонкой, что бежала в слезах по городским улицам. Каким тихим и послушным он стал для ревнителей лика, подчинялся без обычных для него язвительных замечаний, автоматически делал, что требовалось, в крипте, отдавал себя без остатка и терпел. Словом, стал самой примерной куклой, чего и желал Рют Тарвит.
Брат Тарвит смотрел с подозрением, ожидая подвоха, но ничего не происходило. Радовались жрецы, что наконец постиг смирение Стефан Фолганд, и нет никаких помех для исполнения сделки.
