– Вы – жалкий взяточник! Я перед Колей извиняться не буду! – сказал Рома.
– Раз я – жалкий взяточник, то вы в этой школе больше не учитесь. Я – Губайло Уткин! – ответил мужчина и улыбнулся, словно коршун.
– Нет! Не надо! Простите! Мы больше не будем! – взмолился один из друзей Ромы.
– Продажная шкура! – с презрением протянул Рома и ударил друга в нос.
Из носа потекла кровь. Друг упал на пол. Рома глянул на него и сказал остальным друзьям:
– Предатель! Ребята… Бей его ногами!
Друзья выполнили этот приказ. Друг зарыдал и закричал. Уткин сказал:
– Какие невоспитанные дети! У вас тут есть карцер?! Этим детям там самое место!
Тут появилась Полина Егоровна.
– Ты чего командуешь, алкоголик?! Пшёл вон! – сказала она.
– Я, между прочим, не простой человек, – ответил Уткин.
– Аааа! Так ты, значит, Наполеон! Час от часу не легче. Тем более убирайся отсюда, псих. В школе должна быть здоровая атмосфера! – заявила Полина Егоровна.
На шум пришла Элеонора Фёдоровна.
– Это кто? – спросила она и кивнула в сторону Уткина.
– Я – Губайло Уткин! – ответил Губайло и обвёл окружающих испытующим взглядом. Заметив эффект, произведенный его словами, он удовлетворённо хмыкнул.
– Сейчас я этих хулиганов отправлю в карцер! – заявила Полина Егоровна и схватила Рому с друзьями за уши.
Но поздно спохватилась. Губайло Уткин пожаловался на уборщицу директору:
– Уважаемая… Как Вас зовут?
– Элеонора Фёдоровна, директор этой школы!
– Чудесно! Вы мне и нужны! Итак, уважаемая Элеонора Фёдоровна! Эта женщина, – с этими словами он указал на Полину Егоровну, – к счастью или к сожалению я не знаю её статуса в этой школе, оскорбила меня, назвав алкоголиком и психом. Попрошу на неё повлиять, чтобы впредь больше никогда не оскорбляла меня! Ведь это немало огорчило меня и расстроило.
– Приказываю провинившуюся Егоровну заключить в карцер! – приказала Элеонора Фёдоровна. Брыкающуюся Полину Егоровну и Рому с друзьями отвели в карцер подоспевшие учителя.
– Замечательно! Так им и надо. А вот этот мальчик хороший! Попрошу проследить за тем, чтобы его никто не обижал! – сказал Уткин и погладил Колю Эзенштейна по головке.
Элеонора Фёдоровна утвердительно кивнула и сказала:
– Да-да! Безусловно! А теперь, если Вы не против, я покажу Вам школу!
– Хорошо, – ответил Уткин и пошёл за директором школы 1775.
Они вышли из холла и прошли в коридор. Глядя на стены, Губайло заметил множество плакатов, восхваляющих его личность. В качестве примера приведу только один: «Мы, учителя и ученики школы 1775, единогласно решили вести летоисчисление от дня Рождения Великого Губайло Уткина. Двадцатого июня мы будем праздновать сорок восьмой год нашей эры! Виват, Губайло Уткин!» Уткин, глядя на это заметил: «Ну прямо бальзам на душу…»
