По его лицу стекала капля крови.
Я прижала пальцы к губам. Глаза щипало от слёз.
– Мне тоже не нравится, – Данил надвигался на Игоря, словно готовился к прыжку.
– Да перестаньте вы! – заорала я истерично. Они не обращали на меня внимания, меня для них вообще не было. Смотрели друг на друга. Оба два абсолютных лидера, доказывающих своё право непонятно на что. – Игорь! – всхлипнула. – Прекрати! Хоть ты прекрати, прошу тебя!
Он наконец посмотрел на меня. Ворот его рубашки поло был разорван, скула разбита. Всё это происходило из-за меня, а я… я ничего не могла поделать. Не знала, что сделать, чтобы вернуть всё на прежние места. Рукава халата свисали, как у Пьеро из сказки.
– Игорь, пожалуйста, – я и сама толком не знала, о чём прошу. Он всегда был надёжным, основательным, разумным. Подошла ближе, перевела взгляд на молчащего Данила, снова на мужчину, за которого ещё вчера собиралась замуж. Данил положил ладонь мне пониже спины. Погладил, с кривой улыбкой глядя на Игоря. Тот стиснул зубы.
– Он угрожает тебе? – сухо спросил бывший жених, глядя не на Данила. Только на меня. Как же мне хотелось сказать! Как же мне хотелось закричать, что да, чёрт возьми! Потому что в противном случае я бы никогда не позволила случиться тому, что случилось вчера. Не поступила бы так с отцом, с мамой, с самим Игорем.
– Пойдём со мной, Агния. Ты можешь уйти со мной. Он ничего тебе не сделает.
Я промолчала. Данил погладил меня по ягодицам, потом – немного выше, вдоль пояса халата.
– Она не хочет идти с тобой, – выговорил он. – Она хочет остаться тут, разве не видишь?
Я молчала. Кусала губы, пряча руки в махровых рукавах, и молчала.
– Я тебя не спрашиваю, – огрызнулся Игорь и опять обратился ко мне, – Агния?
– Прости, – шепнула я. Проглотила вставший в горле ком. – Прости, Игорь.
В первый раз в жизни я видела презрение в его глазах, и оно было отвратительным. Оно резануло меня так, как не смог бы ни один нож. Нет, это было даже не презрение – отвращение.
Он по очереди посмотрел на меня, на самодовольно ухмыляющегося Данила. Мой последний шанс таял в воздухе подобно утреннему туману.
– Я всё понял, – отрезал он.
Дверь захлопнулась с оглушительным хлопком, и вместе с этим хлопком слёзы, которые я едва сдерживала, потекли по щекам.
– Ненавижу тебя! – бросилась я на Данила. – Ненавижу, сволочь! Ненавижу! – била, куда могла попасть. – Ты скотина! Гнусная, отвратительная скотина! Ненавижу!
– А когда-то ты говорила мне совсем другое, – он крепко сжал мои запястья. – Помнишь?
