Мне было противно, я презирала себя и ненавидела за собственную бесхребетность и уступчивость. Теперь точно буду его рабой, как поет певица с мужским именем Максим. Даже карта с деньгами не радовала, а наоборот напоминала о том, что меня купили на неизвестный срок.
Инка пришла домой под утро. Увидев мою помятую физиономию, она удивленно присвистнула:
– Ну, мать, ты даешь! Выглядишь, как в фильме ужасов.
– Хорош прикалываться, воды лучше дай, – простонала я.
– А чего это ты так надралась? – кричит из кухни Инка.
– Не спрашивай лучше, – бурчу в ответ.
– Что-что? От тоски по любимому? Тоже мне, нашла время!
– Хуже! Я стала любовницей женатого человека. Вчера. Как тебе?
– С ума сошла, да?
– Ин, давай только без нравоучений, я уже большая девочка. Могу сама решать, с кем спать, – злюсь я.
– Тихо, тихо, я не собираюсь тебя учить, – отвечает Инка, грохнув на тумбочку стакан.
Я поморщилась от головной боли и залпом выпила принесенную подругой воду. Ничего, прорвемся!
– Я люблю его, Ин.
* * *
Вечером Вадим приехал в Инкину квартиру, где теперь обреталась я, как всегда хорошо одетый и благоухающий, в руках держал большой букет из белых роз. Надо же, мои любимые… Я не говорила ему, что предпочитаю их, сам как-то угадал.
– Как дела дома? – поставив букет в вазу, спрашиваю я.
– Все спокойно. Дочь идет на поправку, – сказал он и тут же осекся. – То есть еще не совсем здорова, но уже лучше.
Чудак-человек! Думает, что буду настаивать на разводе, как только услышу про выздоровление ребенка.
– Вот и хорошо, – сделав вид, что ничего не заметила, ответила я и одним движением распахнула халат, под которым было голое после душа тело.
Он пришел за сексом, и я принимаю правила его игры. Стоит ли говорить, что я снова поощряла все его интимные желания?
«Купив» меня, Вадик стал более требовательным в постели. Часто он просто лежал и ждал, когда доставлю ему удовольствие. Он ссылался на жуткую усталость и извинялся, что нет сил «потеть и пыхтеть» в постели. Я жалела его, дарила ему ласку, выражала любовь во всем – от поцелуя до чашки кофе. Он уверял, что давно не спит с Ирой, и я верила ему на слово. Ах, как легко меня обмануть! Просто сказал, и я уже верю.
А после его ухода ненавидела себя и напивалась.
Все, что теперь у меня было – это тоскливые вечера. Я понимала, что у нас с Вадиком нет никаких точек соприкосновения, нет общих интересов. Книги читать ему некогда, фильмы смотреть – пустая трата времени, интересоваться современным искусством ему лень. Единственный интерес, который у него никогда не угасал – это сексуальный.
