– Леван, твоя мама пришла, – сообщает она.
Леван, который вечно скалит здоровые, но неровные зубы (кажется, будто передние налезают друг на друга), встает со своего места растерянный и нарочито степенной походкой выходит из класса. Еще не хватало, чтобы он бежал навстречу маме как маленький, это его недостойно. Вано ничего не произносит. Да и не нужно. И разрешения покинуть класс у него никто не спрашивает. Лела уже собирается выйти, но Вано неожиданно останавливает ее:
– Отнеси это Гульнаре.
Вано идет к своему письменному столу. Лела за ним. Ребята только того и ждут: Ираклий, Васка, Коля и остальные вскакивают, бегут к окну. Им хочется посмотреть на маму Левана. Одни выбегают из класса якобы в туалет, другие прямо идут за Леваном, чтобы своими глазами увидеть его встречу с мамой.
Вано выдвигает ящик. Лела смотрит на руку Вано. На его длинную сухощавую руку, поросшую черными с проседью волосами. На длинные пальцы, которыми Вано берется за ручку и выдвигает ящик. Перед ее глазами мелькает картина: Лела видит себя несколько лет назад в кабинете истории, платье и джемпер задраны, трусы приспущены, и Вано своими сухими пальцами касается ее безволосого срамного места, а потом просовывает пальцы все глубже и глубже в отверстие, грубо, поспешно, словно стремится что-то вытянуть из Лелиных внутренностей, а это что-то выскальзывает из его рук. Лела ощущает одновременно боль и жжение. Лицо у нее кривится, хотя она не плачет. Потом Вано расстегивает ширинку и достает член.
– Возьми его в руки, не бойся.
Член Вано, покачиваясь, выпрямляется вверх, напоминая Леле животное с содранной кожей. Вано тянет ее к себе:
– Потом я тебя в город отведу, куплю мороженое… Ты же хорошая девочка, увидишь, как тебе понравится…
Лела берет член Вано, который в ее руке кажется длинным, как швабра. Потом она почти ничего не помнит – только как стояла лицом к стене, а за ней стоял Вано. Еще помнит боль во всем теле и как от боли першит в горле. Лела кричит, Вано зажимает ей рот потной ладонью. Вано раздражают Лелины слезы, он сердится, а Лела старается не плакать и слушаться Вано. Вано велит Леле никому ничего не говорить и снова пихает свою швабру в ее маленькие руки.
Сейчас он достает из ящика стола журнал и отдает Леле. Она смотрит на его морщинистое лицо, на ввалившиеся глаза за стеклами очков. На его вялые губы с опущенными вниз уголками – и не верит, что у этого старика в штанах та самая швабра, к которой Лела не раз прикасалась.
