В конце концов колесо у Феликса украли. Феликс знал, что его резвая собачонка никогда не отыщет дорогу назад: колесо ведь не умело лаять и не могло найти своего хозяина по запаху. Понимал он и то, что вор не особо интересовался колесом, не собирался и катать его туда-сюда по дороге. Ему просто хотелось разлучить Феликса с его странным товарищем, и колесо наверняка валяется где-нибудь на помойке.
Феликс не стал искать колесо. Так и ходил в одиночестве, ссутулив плечи и понурив голову, вглядываясь в землю на дороге, будто все-таки надеялся что-то найти, какое-нибудь другое колесо, которое быстрее помчало бы его по дорогам к лучшей жизни.
Когда Феликс подрос, то начал работать в соседских садах. Заслужил доверие многих, ему и ключи оставляли от садовых калиток и домиков, и давали немного денег.
Не так давно Феликс бросил интернат. Даже школу не окончил, просто в один погожий день встал и ушел не оглядываясь. Поговаривали, что Феликс устроился грузчиком на рынке Лило. Трудился тяжело, что называется вкалывал, и, по словам Дали, честным трудом зарабатывал себе на хлеб.
Были еще такие обитатели интерната, забыть которых поистине невозможно. Как Серго, который лежит теперь на Авчальском кладбище.
И Оксана, душа нараспашку, русая, синеглазая, с растерянной улыбкой на вечно влажных красных губах. Оксана слегка заикалась, и, когда разговаривала, у нее во рту собиралось столько слюны, что в уголках губ кипела пена. От других интернатовских девочек Оксана отличалась тем, что одевалась не как мальчишка, не любила брюки, предпочитала носить пестрые сарафаны и юбки. Оксана была красивая, но все знали, что ей никогда не стать героиней, как раз из-за той неуместной улыбки, которая отражалась на ее узком и нежном лице. Пацаны с района куда только не увозили Оксану. Потом девочка, все так же улыбаясь, возвращалась с конфетами и какими-то пустяковыми подарками. По району ходили поговорки: «Весь Глдани учился ебле с Оксаной», «Застегни брюки, Оксана близко», «Имел Оксану во все дырки, а расплатился пастилкой», «Оксана приняла мой болт за чупа-чупс» и так далее.
Оксана никогда не злилась. Не хмурилась и не обижалась. Часто она ничего не говорила и лишь улыбалась. Только однажды Лела увидела, как Оксана плачет. Лела была на улице: Марика одолжила ей велосипед и разрешила покататься по дороге. Лела доехала до конца улицы и уже собиралась возвращаться, как вдруг возле заброшенного, поросшего елями двора техникума легкой промышленности заметила всхлипывающую Оксану. Лела стала ее расспрашивать – кто тебя обидел, что с тобой, – но та в ответ лишь плакала и повторяла: «Негодяй, негодяй». Лела посадила товарку по интернату на багажник велосипеда. Оксана тут же позабыла все обиды, взгляд ее прояснился, слезы высохли, и она обвила Лелу руками. Леле пришлось потрудиться, чтобы заехать в гору на потяжелевшем велосипеде, но она все равно довезла Оксану до школы. А во дворе та, снова спокойная и улыбчивая, слезла с велосипеда и смешалась с интернатскими ребятами.
