Несколько дверей в коридоре исполосованы ножом, из дыр торчат желтоватые куски поролона – дверные внутренности, которые ребята отщипывают и используют для игр.
В сторожке Тариэла предсказуемо пахнет им самим: в маленькой комнатке ничем не перебить ни нафталиновый душок от одежды, ни папиросную вонь, ни запах еды, если жена принесла сторожу обед.
Возле бани есть местечко, куда не ходит никто – ни большие, ни маленькие. Это поляна, с виду весьма просторная, на которой растут низенькие грушевые деревья. Не было года, чтобы грушевые деревья не приносили плодов, но ни поляной, ни грушами никто не интересуется. Дело в том, что здесь всегда стоит вода: вероятно, где-то под землей давным-давно лопнула труба и затопила поляну. А может, тут бьет целебный ключ, но этого никто не знает. С первого взгляда зеленеющая поляна притягивает, особенно новичков, ведь воды за травой не видно. Порой на поляну забегает кто-то, думая ее пересечь, и ноги его тут же вязнут в земле. И стоят приземистые грушевые деревца, оставленные человеком, с крепкими узловатыми стволами, с длинными переплетенными ветвями, которые почти касаются земли. На этих ветвях каждое лето наливаются большие зеленые, точно полированные груши. К ним никто не прикасается, вероятно потому, что они не успевают созреть до заморозков, а может из-за вечно затопленной поляны, и груши на ней получаются водянистые. Если сорвать и надкусить грушу, почувствуешь, что она твердая, как скала, а те, чьим зубам достанет крепости ее разжевать, обнаружат, что она совершенно не сладкая. Когда Лела с пожарной лестницы смотрит на грушевую поляну, ей кажется, будто это какая-то неведомая земля, но, забежав случайно в этот укромный уголок, каждый раз пугается, что никогда не выберется отсюда. От страха у Лелы колотится сердце: вот-вот грушевые деревья поймают ее, повалят на мягкую землю, та навсегда поглотит ее тело, и сквозь него прорастут корни.
На второй день после похорон Цицо приглашает Лелу в свой кабинет. Цицо необычайно приветлива. Предлагает Леле шоколадку. Лела отказывается. Цицо благодарит Лелу за то, что в тяжелый период она оказала школе поддержку. Хотя Лела знает, что не сделала ничего, что бы требовало особой похвалы. Потом Цицо долго говорит о том, что Леле неинтересно, тем более когда в речи директрисы проскакивают такие слова, как «будущее» и «перспектива».
По закону интернат обязан заботиться о беспризорных детях школьного возраста, а после девятого класса
