Вано никогда не улыбается. Не говорит ни слова, когда выходит из класса в полный детей коридор или проходит перед учительницами в школьном дворе. Только в знак приветствия чуть наклоняет лысеющую голову с фальшивой прядкой.
Тело Серго привезли из больницы и отнесли в спортзал в административном корпусе. Зарешеченные полуподвальные окна спортзала смотрят на двор. Зал пуст, если не считать шведских стенок и разбросанного спортивного инвентаря. Каждое слово, каждый шорох рассеивается как дым и оседает в пустых углах. Серго покоится в центре зала. Сидящие на длинной низкой скамье вдоль стены ребятишки не осмеливаются переговариваться в полный голос и шепчут, едва шевеля губами. Дети всматриваются в центр зала, где на письменном столе физрука Авто лежит покрытое простыней тело Серго.
Мужчина, который сбил Серго, в это время ждет во дворе интерната. Среднего роста, лет сорока на вид, он производит впечатление человека мирного и рассудительного. Однако же свисающий на воротник пиджака второй подбородок и выпуклая вена на красном лбу свидетельствуют об усилиях, которых стоит ему это спокойствие. Кажется, будто лоб, горло и голова мужчины раздались от натуги, точно лягушка, которую надувают через соломинку, и однажды непременно лопнут. Вокруг него, так же мирно понурив головы, стоят четверо мужчин. Они словно здесь, на грязной и ржавой земле интерната, а словно и не здесь. Такое ощущение, будто мужчины попали сюда по ошибке и ждут на остановке, чтобы вскочить в первый же автобус и поскорее уехать.
Из соседнего корпуса на мужчин с интересом смотрят здешние жительницы: гадают, кто же убийца. Старуха Тина, у которой болят ноги и которая поэтому ходит с палочкой, определяет его и пронзает пристальным взглядом. Теперь и все женщины смотрят на водителя. Словно то, что этот человек сбил Серго и сейчас стоит во дворе, не скрываясь ни от кого, подтверждает его честность и храбрость, которые невозможно не уважать.
– Не было его вины, значит… – замечает Венера, женщина лет шестидесяти со стрижеными седыми волосами и короткой ниткой жемчуга на шее.
Тина щурится, словно не доверяет словам соседки, и еще внимательнее вглядывается в стоящего во дворе мужчину.
– Вроде неплохой человек, – продолжает Венера. – Не дал его положить в цинк, оказывается, потребовал деревянный гроб. И могилу справил… А то и похоронили бы среди бездомных, без таблички. – Тина зевает, показывая посеревшие зубы, мелкие и острые, как у рыбы.
