Ректор сразу улыбнулся очень широко, обнажая не по годам здоровые белые зубы. На вид ему было не меньше шестидесяти лет, но при этом он хорошо сохранился. Кожа не висела некрасивыми морщинами, а волосы сохранили молодую угольную черноту. Разве что цвет кожи выдавал возрастные изменения — она была покрыта старческой пигментацией и веснушками.
Его улыбка не вызывала приятных ощущений, потому что она казалась натянутой маской, за годы жизни идеально выверенной и повторяемой из раза в раз. Глаза оставались ровно такими же спокойными, какими были до показной эмоции, призванной выразить радость от встречи со мной.
— Вы та самая Анна, вхождения в силу которой наш магистр Делмор ждал несколько месяцев? Замечательно. Я ректор Вилантис. Вы как раз успели к началу учебного года, чтобы не мешать своим отставанием от учебного плана другим адептам, — скрипуче и с непонятными паузами раздалось от ректора.
Я ощущала себя совсем не в своей тарелке, всем телом отгораживаясь от него: скрестила и ноги, и руки, обнимая себя за плечи. Все фибры души твердили, что он не лучший представитель человечества, хотя так сразу было трудно сказать, из-за чего.
— Здравствуйте, — отдала я минимальную дань вежливости, опасаясь такой же негативной реакции, какую выдал мне в день нашей первой встречи Делмор, коря меня за недостаток воспитания.
— Ваше поступление уже завтра будет официально оформлено. Магистр Делмор, проведите девушку до свободного места в общежитии, — отдал распоряжение Вилантис, сразу теряя к нам всякий интерес и возвращаясь к брошенному занятию — он старательно выискивал что-то в книгах.
— Что? Как?! Да как же… У меня нет вещей, родители ничего не знают… — растерянно всплеснула я руками, в ужасе осознавая свои новые перспективы.
День назад я боялась никуда не поступить, а теперь шокирована и недовольна тем, что поступила. Всё понятно, но не магическая же академия! Нервы и усталость дали о себе знать, сразив меня очередным всплеском магической нестабильности, которую привычно погасил Делмор, а затем и слегка успокоил мои нервы, от чего голову словно сдавило металлическим обручем. Каждый раз, когда он пытался ментально на меня повлиять, было больно, даже если воздействие приносило нервное и эмоциональное облегчение.
— Вы не позаботились о её родителях? — вскинул чёрные брови ректор, наверняка поражаясь такой непредусмотрительности своего подчинённого.
— Конечно, я всё сделал. Просто она… не знает, — признался мужчина, потирая затылок.
