Тут все было довольно темно, но спокойно. Плавный интерьер без цветовых всплесков, дополнявшийся темными полами и дверьми. Даже коричневая рама забирала свет.
Зато без вырви глаз-элементов. Но все равно окружающая обстановка угнетала. Хотя наш с Марком дом тоже нельзя назвать средоточием света – эдакий музей, но разница между ними была в том, что к музею я привыкла, а к жилью Веры Васильевны нет.
Как только она скрылась за дверью, снова засела за работу. Съела между делом немного каши, выковырнув все фрукты. Она бы сказала, что я как маленькая. Ну ладно, мне так больше нравится.
Задала нос и попутно выпила таблетки. Гадость жуткая, да еще это отвратительное ощущение, когда крупные капсулы по горлу скользят вниз, грозя застрять… Одни мучения.
В итоге сегодня днем я решила не покидать комнату. Тем более что солнце за окном сменилось пасмурным дождиком, моросившим на улице. Вера Васильевна заходила пару раз и бурчала, что и работать не дает, и не поливает. Ни то ни се.
Ну хоть вытащить не пыталась меня наружу, и на том спасибо. А то в последний раз целую лекцию прочитала насчет пользы витамина Д. Даже пришлось перенести всю свою технику в небольшой дворик. Перетаскивала все туда-сюда дольше, чем работала!
Вот сейчас со злости как хакну систему безопасности мэра, кааак… И тут я словно провалилась в нее. Удивленно нырнула в самую толщу секретных файлов. Тех, к которым вот уже несколько недель подступиться не могла.
Это стало настоящим откровением, ведь я ежедневно все проверяла. Досконально и методично искала лазейки, не забывая шерстить старые дыры. И вот сейчас мне словно открыли с парадного.
Первая мысль была, что это ловушка, но никаких отслеживающих фишек я не заметила. Осторожно ступила вглубь, словно шагала по тонкой линии.
Там, в самом сердце системы безопасности, висела одна-единственная папка. «Посмотри, Карина». Мороз прошел по коже, но я все равно открыла содержимое.
– Карина, постой! Не надо торопиться, объясни, что не так?
Еще никогда не видела Веру Васильевну такой озабоченной. Но не она ли говорила, что я все равно сделаю то, что сочту нужным? А она поддержит. Только когда дошло до дела, она внезапно нырнула в родительские чувства.
Я ожидала этого. Всегда гадала, что экономка испытывает ко мне. Я ей не дочь и даже не родственница. Так, избалованная несчастная девчушка, брошенная на произвол судьбы.
Наверняка это жалость, жалость и желание помочь. Только оформленные в своеобразной форме. Все равно спасибо ей за это. Но сейчас проявление подобных чувств совершенно ни к месту. Некогда.
