– Они живы, Марк, просто в отключке.
Тот как осторожный стрелок продвигался к дому. Не поворачивая головы, он негромко ответил:
– Знаю. У них грудь слегка вздымается у некоторых. Присмотрись.
Присмотрелся. И действительно. У многих мужчин едва заметно в сумерках поднималась грудная клетка. Определить это было непросто, но если знать, на что смотреть…
Как два спецназовца, тихо продвигались в дом. То и дело под ногами попадались люди. Они лежали в разных позах: кто-то привалившись к стене, кто-то плашмя.
Судя по всему, отец был помешан на безопасности. Здесь было такое количество охраны, что хватило бы и для президента. И большая часть валялась в отключке.
Сначала мы с Марком ступали очень осторожно, выглядывая из-за каждого угла, смотрели в оба, напряженно изучая обстановку. Но потом я понял, что дом пуст. Не считая людей под ногами.
Дал знак другу, и мы вместе направились первым делом в комнату, предназначенную для матери. Закуток, куда поместили Карину, располагался позади нее, туда было не попасть, не пройдя здесь.
Сердце билось как бешеное, а руки, сжимавшие пистолет, вспотели. Хотелось вытащить своих девочек отсюда, обнять мать и сжать сестру Марка в объятиях. Посмотреть в невероятные черные глаза.
Увидев распахнутую настежь дверь, не выдержал и буквально ввалился в комнату. Взгляд не сразу сфокусировался на обстановке. Вернее, на…
Застыл, а сзади послышались тихие шаги. Марк зашел и встал сзади. Друг тоже на секунду завис. Вместе мы переваривали увиденное.
– Это же то, что я думаю, верно?
Он указал пальцем на тело, опершееся на кровать. Я немного помолчал, осматривая его. Затем так же тихо ответил:
– Да. Это мой отец.
Наверное, я многое ожидал увидеть в этой комнате. Даже больше. Я был готов, что это может разбить мне сердце и порвать душу в клочья. Но, хвала небесам, матери здесь не оказалось.
Лишь человек, который много лет мучил меня, шантажируя жизнью самого дорогого человека. Мертвый, со спущенными штанами, с дыркой в затылке.
Вокруг валялись анальные пробки и прочая мерзость. Нет, я не против игрушек как таковых, но все должно быть по общему согласию. Без принуждения и тем более насилия. А здесь намечалось именно оно.
И я надеюсь, что его прервали в тот самый момент, когда он не успел ничего ей сделать. Но как понять, кто провернул это? Может… Резко развернулся и, не заботясь о звуках, пошел в комнату к Карине.
Конечно, я уже догадывался, что она может оказаться пустой. Но надежда умирала последней. И умерла.
