Почему он не боролся за нее?
Я постоянно задавался этим вопросом. Если бы он чувствовал что-то подобное тому, что я испытывал к своей леди, я бы умер вместе с ней, почему он этого не сделал?
Не знаю, что бы мы делали без женщин.
Я не мог покинуть базовый лагерь. Я мог только слушать новости, с которыми приходили Роберт, или Зигфрид, или кто-то еще из людей из другого лагеря.
Гельмут и Калеб тоже должны прятаться, пока не придет время для финальной битвы.
Мы много тренировались. Обучали новичков, которые никогда раньше не сражались, но хотели знать, как владеть оружием или как сдерживать свои способности, если они драконы.
Оборотни тоже невероятные. Среди нас были химеры и гигантские орлы. Женщины и мужчины.
Женщины были очень храбрыми, и я удивлялся, почему отец никогда не позволял им сражаться.
Наконец-то пришел Роберт с новостями.
— Альберт, все плохо.
Он протянул мне пергамент, и я прочел это ужасное послание. Я стиснул зубы. Неужели мой отец сошел с ума?
Он требовал, чтобы по одному мужчине из каждой семьи в Пейе сражались в его войне. Это было плохо.
Никто из нас не ожидал этого, и я боялся за жизни стольких людей.
Без мужчин в деревнях, которые остались нетронутыми, одной из которых был Эйкенборо, что будет с женщинами и детьми?
— Говорят, он словно обезумел. Месть — это все, ради чего он сейчас живет.
— Месть за что?
— За твою смерть.
Я уставился на Роба. Я знал, что другие короли будут подталкивать моего отца к мести, но чтобы он мстил за меня?
Мой отец ненавидел меня, никогда не находил доброго слова для наследного принца Итана… или мне только так казалось.
ГЛАВА 11
КЭТИ
Я покинула пекарню Тони глубокой ночью.
Взяла папину военную форму вместе с повесткой и направилась в конюшню, с некоторых пор ставшей курятником. Раньше там была лошадь и коза моей сестры Фэллон, но нам пришлось продать их, чтобы оплатить налоги, когда у мамы ещё не было королевской печати.
Я достала из кошеля зёрнышко, положила в рот, прожевала и проглотила.
Это было странное ощущение.
Покалывание по всему телу. Мурашки по коже. Волоски дыбом. Внутренние органы как будто пришли в движение, а в голове появилась необычайная лёгкость. Словно моя душа собиралась покинуть тело.
Я упала на землю, точно пьяная. Но мне было хуже, чем тем вечером, когда я выпила шампанское. Мне совсем не нравилось это чувство потери контроля над собой.
Головокружение, наконец, остановилось.
Я застонала, но это уже был не мой девичий голос.
