Я усмехнулся.
— У тебя прекрасное чувство юмора, хоть и своеобразное. Я не припомню, чтобы когда-либо смеялся в присутствии женщины.
— Ох, поверь, меня сложно назвать женщиной.
— А как — мужчиной?
Она ахнула и игриво хлопнула меня.
— Нет, я не мужчина. Они настоящие, — она тронула свою грудь и на долю секунду у меня вспыхнуло желание ее схватить, чтобы убедиться в реальности.
Я прогнал эту мысль и тихонько вздохнул.
— У меня есть все, чем обладает женщина, но я просто не та, за кого ты меня принимаешь.
Я улыбнулся.
— У тебя еще не было мужчины.
Она вспыхнула и прикусила губу, сводя меня с ума.
Я запустил руку в волосы.
Кто она такая? Желание ее разгадать разжигало грани моего сознания.
— Да, не было, и не планирую еще по крайней мере пару лет.
— Ну и ну, так ты из этих? Тебе нравятся женщины?
— Нет! — она рассмеялась. — Они не вызывают у меня интереса в этом плане… Но по какой-то причине я могу спокойно говорить только с женщинами. Я никогда не разговаривала ни с одним мужчиной, кроме моего брата и отца.
— Сочту это за комплимент.
Она вновь залилась смехом.
— Никогда не целовалась?
— Нет, я не из тех, бродит и собирает парней по всей деревне, чтобы поцеловаться.
Уголки моих губ легонько приподымались, когда мысли об этом хрупком создании все больше наполняли мое сознание. Я хотел узнать, как она выглядит под всеми этими слоями. Её плечи без тени сомнения сводили меня с ума.
— Значит, если я схвачу тебя прямо сейчас и страстно поцелую, то буду твоим первым.
Девушка усмехнулась.
— Попробуй и поймешь, с кем связался. Ты будешь ходить с доказательством еще неделю.
Я вскрикнул и поднял руки защищаясь.
— Теперь все ясно. Ты тот редкий вид девушек, которые существуют лишь в мечтах.
Повисла тишина. Мне это не нравилось.
— Вот почему Марко хочет свести меня со своим сыном, — наконец произнесла она, нарушая молчание. — Я размышляла об этом. Спасибо, что прояснил.
Она сказала это так серьезно, что мы оба захохотали.
Я в мгновение возненавидел Марко и его сына.
Она рассказывала о своей семье, об отце и своем маленьком брате, которого она так сильно любила.
Еще она охотилась. А затем продавала мясо и шкуру, чтобы помочь матери уплатить налоги.
Я был действительно расстроен тем, что налоги повышались так часто.
Но почему? Что отец делал со всем доходом с этих налогов?
Я точно усвоил, что эта девушка была далека от простолюдинки. Я хотел узнать о ней как можно больше.
Я многое узнал о ней, например, что она любила постоянно сравнивать. Делила гордилась бы мной. Ее расстраивало то, что я все еще холодно отношусь к простолюдинам, и теперь я начинаю ее понимать.
