- Видно, мы здорово вам надоели. С нашими окнами, шторами и прочей ерундой.
- Не без того, конечно, - ответил Дмитрий Александрович.
Тускло светила синяя лампочка. Они стояли в подъезде. Саша дежурила, она была в домовой команде ПВХО, а Дмитрий Александрович просто был с ней.
- Граждане, воздушная тревога! - вдруг сказал, чуть придыхая, голос диктора.
Они не двинулись - так диктор говорил каждый вечер, это ничего не значило. Они уже привыкли к тревогам, которые не рождали в них никакой тревоги.
И вдруг:
- Граждане! Граждане! Немедленно спускаться в бомбоубежища! Граждане!
Диктор приказывал, требовал, его нельзя было ослушаться.
- Саша, немедленно бегите за Аней и спускайтесь Я подежурю за вас. Да идите же, слышите! Ну, что вы задумались? Слышите, что вам говорят?
Так Дмитрий Александрович еще никогда не говорил с Сашей. Сердито, строго и властно.
Саша быстро взбежала по лестнице. Почти все двери были уже настежь. Шли женщины с детьми, чемоданами, рюкзаками. Шли, спотыкаясь, окликали друг друга.
А голос требовал, приказывал:
- Немедленно! В бомбоубежище! Граждане!
Саша схватила спящую Аню и спустилась следом за всеми.
В бомбоубежище было тесно. Низкие потолки нависали над головой. Сидеть негде. Кто пристроился на чемодане, кто захватил скамеечку для ног и уселся на нее. Константин Артемьевич постелил для Нины Викторовны пиджак прямо на пол.
- Господи, - сказал старушечий голос, - люди-то ведь-с вещичками... А я... беспамятная, и шубу не захватила.
Раздался смех:
- Да куда тебе шубу? Июль на дворе!
- Не скажи, голубок. Выйдем, стоит ли Москва на месте? Может, все в щепы разнесено!
- Гражданка! - сорвавшимся от гнева голосом сказал Константин Артемьевич. - Не сейте панику! Говорю вам
Как юрист!
Бабушка, которая сеяла панику, неслышно эашамкала беззубым ртом:
- Ты что как грозно? Я вдова. А шуба хорошая. Ты, может. себе еще наживешь, а я...
- Боже мой, - простонала Нина Викторовна, - где-то сейчас Леша?
- Без паники! - прикрикнул Константин Артемьеевич. - твой сын военный!
И только Аня без всякой паники шагала по бомбоубежищу.
В углу сидели два пожилых человека - муж и жена. А рядом собака большая, охотничья. Она сидела послушно, тихо и жалась к хозяину.
Аня подошла к ней, бесстрашно тронула большое ухо. Собака с добродушным презрением скосила глаз в ее сторону.
- В бомбоубежище - дети. А тут с собакой. Тоже люди - собака им дороже человека, - сказала какая-то тетка в платке.
