- Где вы, дитя мое? - услышала она, и старые руки обняли ее, над ней наклонилось сухое лицо, и лоб ей оцарапала щетина небритой щеки.
Николай Петрович был в украинской рубахе с расстегнутым воротом, на глазах поблескивали очки. Обняв Сашу за плечи, он повел ее в комнаты. Коридор обдал Сашу запахом квашеной капусты. Дверь распахнулась, и, раньше чем Саша успела разглядеть комнату, из-за стола неуверенно поднялась женщина. Лицо у нее было доброе, немолодое, на плечах цветастый платок.
- Елена Кирилловна, знакомьтесь, пожалуйста: это Саша, жена Андрея.
"Жена!" Как странно, будто впервые в жизни услышанное, прозвучало это слово.
Лицо женщины пришло в движение, полные щеки поплыли кверху, кожа у глаз собралась в морщины. Она улыбнулась:
- Здравствуйте! Будьте хозяйкой, - засуетившись, сказала Елена Кирилловна. - Да что это я! - она всплеснула руками. - Чаю, молочка с дорожки!
Она засеменила в кухню, и даже платок, сползший с плеча, выражал неуверенность и суетливость.
Елена Кирилловна собрала на стол и вдруг, поклонившись Саше, указала ей на место подле Николая Петровича.
- Хозяйкой, хозяйкой будьте! - повторила она. Отец вскинул на Елену Кирилловну виноватые, почти
Страдальческие глаза. "Почему? - подумала Саша. - Что его огорчает?"
Через открытые окна врывался в комнату летний день. От легкого ветра чуть постукивали незакрепленные ставни.
***
Разговор то и дело обрывался. Все были смущены. Елена Кирилловна разливала чай, накладывала в тарелки гречневую кашу, то присаживалась к столу, то снова выходила на кухню. И вдруг Саша подумала: кто она им? Все делает по-домашнему, по-родственному. Андрей рассказывал: какая-то женщина ведет у отца хозяйство, отец ухожен. Ведет хозяйство? Нет, наверно, Андрей говорил про кого-нибудь другого. А это - жена. Саша почему-то знала это твердо: жена, хоть отец говорил ей "Елена Кирилловна", а она ему "Николай Петрович".
Андрей же - Саша это тоже почему-то понимала - ничего не знал. И ей вдруг показалось, что она и старше его и умнее. На одну минуту, но показалось.
- Сашенька будет в маминой комнате, да? - спросил Андрей.
- А я там и прибрала уже, - с готовностью отозвалась Елена Кирилловна.
Андрей осторожно открыл дверь в соседнюю комнату. Саша молчала. Не понимала, а чуяла, что держит перед ним какой-то экзамен. А ну как сделаю не то, что нужно, не так посмотрю, не так скажу?
Все тут, должно быть, было как прежде. На стене висела большая старая фотография: женщина с ребенком на руках. На женщине - кружевная блузка с высоким, до подбородка, воротником и большой брошкой. Молодые глаза ее глядели странно, будто издалека. Но лицо милое, с чуть раздвоенным подбородком. А годовалый младенец совсем не похож на Андрея - толстый и смешной, в платьице, как у девочки.
