- Гляди, гляди, какая смешная!
И никто не осаживал ее: "Аня, тише!"
- Девчонка захолодела, укройте! - говорила Анисья |Матвеевна, но говорила не сердито, ей самой было весело смотреть на Катю.
А я была такая же маленькая? Расскажи! Когда я была, как Катенька, ты меня тоже клала на живот? И я также тыкалась носом? А ты меня сильно любила?
- Я тебя и сейчас люблю! Еще как!
- Нет, маленьких больше любят. Я знаю. Это все говорят.
- Будет тебе! Любит, не любит, плюнет, поцелует! Для матери все равны, - пробурчала Анисья Матвеевна. - Эх, дети! Морока!
Анюта очень любила Катю. А Катя - Анюту. Стоило Ане подойти к Кате, как та вскидывалась, будто хотела встать навстречу. Она не улыбалась, она хохотала, открыв беззубый рот, а если сидела на руках у матери, то тянулась к Ане и тыкалась лицом в Анино плечо.
- Дай мне ее подержать, - умоляла Аня. - Вот честное слово - не уроню!
И Саша осторожно сажала Катю Ане на колени. Анисья Матвеевна смотрела настороженно, но не перечила.
Когда Катя засыпала, Аня взбиралась на стул, склонялась над корзиной и тонко тянула:
- Придет серенький волчок, схватит Катю за бочок. Она пела по-старушечьи, словно кому-то подражая,
Тягуче, печально.
Они спали на полу. Ане стелили отдельно, но сейчас она приползала к матери:
- Можно я к тебе? - и ложилась, тесно прижавшись к Саше. - Мама, расскажи сказку! - просила Аня. - Ну давай. А то ты все с Катькой да с Катькой.
- Ну что тебе рассказать? Ты все мои сказки знаешь.
- Ну, хоть про красные башмачки. Но Саша разлюбила эту сказку.
Прошло десять дней. Чувство освобождения уступило место тревоге.
- От Мити ничего нет? - спрашивала Саша, возвращаясь с работы и быстро оглядывая комнату. :
- Да что ты, матушка, на неделю уехал - и обратно письма!
Вот зашел бы он сейчас в дом, я знала бы, что делать, - думала Саша. Кинулась бы к нему, поцеловала бы и даже на Анисью Матвеевну не поглядела. Пускай скорей приходит! Пускай опять будет, как прежде, только пускай скорей возвращается.
Он вернулся, как и в прошлый раз, на рассвете. Вошел, обросший щетиной, с туго набитым заплечным мешком. Она вскочила и кинулась к нему.
- Не надо, Саша! Боюсь, насекомые. Я сниму с себя все во дворе. А ты согрей воды.
Он мылся горячей водой, она дала ему кусок нераспечатанного (Юля прислала!) мыла. Он плескался, тер мочалкой шею и счастливо поглядывал на Сашу.
- Яиц привез, кусок баранины и знаешь еще что? Ну; угадай! Нет, нет! Меду, меду! Это мне дала одна старуха за фотографию внучки. Фотография плохонькая, но девчонка забавная, вроде Ани.
