– Да, Анита, это действительно приятная новость. Просто чудесно. Полностью компенсирует Кронера и Бэйера.
– А теперь, я надеюсь, с ними ты тоже будешь очень мил.
– О, еще бы. Питсбург, вот где собака зарыта.
– Пообещай, что не будешь злиться, если я дам тебе хороший совет?
– Не буду.
– Ладно, я все равно скажу… Эми Холпкорн сегодня утром передала, что она слышала кое-что относительно тебя и Питсбурга. Ее муж был сегодня с Кронером, и Кронер говорил, что у него сложилось впечатление, будто ты не хочешь ехать в Питсбург.
– Ну, как же я ему еще должен говорить об этом, на эсперанто, что ли? На приличном английском языке я по любому поводу повторял ему не меньше дюжины раз, что хочу получить эту работу.
– По-видимому, у Кронера не сложилось впечатления, что тебе по-настоящему этого хочется. Ты слишком скромен и деликатен, милый.
– Ну что ж, значит, этот Кронер уж очень хитер.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что он лучше меня разобрался в моих чувствах.
– Ты хочешь сказать, что ты и вправду не хочешь этой работы в Питсбурге?
– Я не очень уверен в этом. Возможно, он догадался обо всем раньше меня.
– Ты утомлен, дорогой.
– По-видимому.
– Тебе нужно выпить. Приходи домой пораньше.
– Хорошо.
– Я люблю тебя, Пол.
– Я люблю тебя, Анита. До свиданья.
Механику супружеской жизни Анита усвоила назубок и разработала ее до мельчайших деталей. И если даже подход ее был излишне рационален и систематизирован, она с похвальным старанием восполняла это теплотой, и Пол мог только догадываться, что чувства ее поверхностны. Возможно, что это подозрение было началом болезни.
Когда он повесил трубку, голова его была опущена и глаза закрыты. Открыв глаза, он убедился, что смотрит на дохлую кошку в коробке.
– Катарина!
– Да, сэр.
– Велите кому-нибудь зарыть эту кошку.
– Мы тут гадали, что вы собираетесь с ней делать.
– Бог его знает, что я собирался. – Он поглядел на маленький трупик и покачал головой. – Бог его знает. Возможно, устроить похороны по христианскому обряду, а может, я думал, что она придет в себя. Во всяком случае, избавьтесь как-нибудь от нее, хорошо?
Перед уходом он остановился у стола Катарины и сказал, чтобы она не беспокоилась по поводу горящего рубиновым светом сигнала в седьмом ряду снизу в пятой колонке слева на восточной стене.
– Тут ничем не поможешь, – пояснил он. – Третья группа токарных станков в здании 58 была хороша в свое время, но теперь она износилась и становится обузой в четком и хорошо налаженном производстве, где не должно быть места неполадкам и ошибкам. Собственно, она была предназначена вовсе не для той работы, которую ей приходится выполнять сейчас. Я жду, что в любой день раздастся звук зуммера, и это уже будет конец.
