Ник вышел из павильона, не чувствуя под собой ног, его мутило. Анна подглядывала за ним. Она видела, как он сегодня хладнокровно убил человека, как дважды собирал Кровавую жатву, как трансформировался в воина из Тени… Проклятье, он даже заступал за Грань!
До этого злополучного дня Ник никогда не разговаривал со своей женой в таком тоне, но его личный нравственный кодекс оказался попран единственным человеком, ради которого он, не задумываясь, пошел бы на преступление. Он когда-то поклялся кровью, что научится доверять без лишних вопросов, и слово свое сдержал, но сама Анна, видимо, клялась ему в чем-то другом…
— Ник, что с тобой? Тебе плохо? — Рауль Данфи вынужден был встряхнуть друга за плечи, потому что тот не реагировал на голос. — Может быть, присядешь? Вот, попей, ты вторые сутки на ногах.
Холдер машинально принял единственную оставшуюся фляжку и сделал несколько жадных глотков. Вода немного разбавила едкую горечь, поднявшуюся со дна его души.
— Спасибо, Рауль, я в порядке, просто немного задумался.
Карцерибус только покачал головой. Он ни разу не видел, чтобы Ник ссорился с женой, они казались идеальной парой. Но сегодня произошло что-то очень плохое, и Рауль догадывался, что именно. С тех пор, как они высадились на Центральной площади Трангана, волшебницы нигде не было видно, а потом она внезапно появилась прямо в павильоне.
— Я рад, что ты, наконец, почтила нас своим присутствием, сестра, — Ксан помахал рукой, чтобы остальные подошли поближе. — Думаю, мы нашли то самое место, которое братец Тайлер упомянул в своем Пророчестве.
— Вы же не хотите сказать… — адмирал недоверчиво посмотрел на павильон, в котором без малого двадцать лет томилась женщина, искавшая вход в древнее подземелье.
— Увы. По мнению майора Кроу, у Судьбы извращенное чувства юмора. Но в одиночку Лилиана Эстэ никогда бы ничего не нашла. Помоги мне, сестра, чтобы я нечаянно не разрушил половину площади. Вы все успели зафиксировать, полковник? — Гатлин согласно кивнул беловолосой головой, и волшебник повернулся к Анне. — Тогда приступим.
Изолированная от основного здания часть галереи мелко задрожала, растрескалась и осыпалась, похоронив под слоем стеклянного крошева годы одинокого мучительного существования Лилианы Эстэ. Когда процесс разрушения прекратился, Ксан сделал движение руками, как будто хотел оттолкнуть от себя что-то тяжелое. Все затаили дыхание. Некоторое время ничего не происходило, а потом засыпанный осколками пол с грохотом провалился вниз, и на его месте образовалась темная дыра с отвесными стенами.
