Вечер пролетел быстро, и только когда все стали расходиться, Неллочка вспомнила о Джимми. Тихий, незаметный, как пластмассовая фигурка бейсболиста, закатившаяся под диван, Джимми после ужина провел остаток времени на террасе, играя с Элкиной крошечной собачкой чихуахуа. Чтобы не тревожить расшумевшуюся компанию, Джимми даже не решился попросить ножницы, чтобы отрезать от водолазки полуоторвавшийся бюстгалтер и поэтому так и просидел вечь вечер с бюстгалтером, перекинутым через плечо.
– Тебе было весело? – спросила Неллочка по дороге домой, хотя прекрасно понимала, как глупо звучит её вопрос.
– Немного, – ответил деликатный Джимми. И Неллочке стало стыдно: стыдно за свой короткий халатик, и за не сошедший с ног загар, на который весь вечер посматривали Элкины гости, и за собственную лёгкую дрожь от дыхания чьих-то губ, шептавших ей на ушко комплимент.
Она опять почувствовала к Джимми нежность и жалость и дала себе слово больше не ходить ни в какие компании, потому что весь этот грубый мир за окнами их маленького дома не мог понять Неллочкиного семейного счастья и только смотрел на него презрительно-насмешливыми, как у Элкиных гостей, глазами.
С тех пор они стали жить ещё тише и ещё дружнее. Через месяц после Элкиного Хеллоувина Неллочка решила найти работу и сделала это ещё и потому, что часы в офисной суете летели быстрее, приближая вечер, когда Димми возвращался домой…
Так прошло несколько лет. За это время Неллочка окончательно привыкла к комфорту и уже не воспринимала его как чудо, а считала неотъемленной частью своей размеренной жизни, похожей на школьное расписание, составленное на год вперед. И от этой размеренности на душе становилось так спокойно, что казалось и не было никогда ни сумасшедшей бабки, ни бешеной нелегальной работы, ни активной Элки с ее затеями и гостями. Кто-то маленький и пушистый свернулся клубочком у Неллочки в сердце и тихонько заснул. А Неллочка старалась жить как можно тише, чтобы не разбудить этого удивительного зверька. Каждый вечер они с Джимми собирались за маленьким семейным столом, тихо ужинали, делились новостями. Иногда Джимми даже жаловался на начальника, но делал это совсем не зло, а деликатно, искренне расстраиваясь, что начальник такой плохой. Иногда по вечерам они выходили гулять, не торопясь шли мимо соседних домов, беседовали негромко, словно боялись прервать шелестящий разговор листьев под ногами. Жили незаметно, неслышно, будто ходили на цыпочках…
